Обучение женщиной - [9]

В первую очередь причиной этого были воспоминания о достаточно неприятных моментах, связанных с некоторыми не в меру добросовестными сотрудниками Комитета Государственной Безопасности Крымской области, в ту славную пору, когда Даосизм считался чуждой идеологией, а разговоры о сексе – признаком буржуазного разложения.

Второй причиной было то, что я сам уже давно не практиковал техники «спящей собаки». К сожалению, бытовые проблемы, связанные с переездом из Симферополя в Москву, покупкой дома и необходимостью зарабатывать деньги, начиная все с нуля на новом месте, почти не оставляли времени для серьезных занятий.

Третьим препятствием стало отсутствие подготовленных учениц. Упражнения «спящей собаки» обычно требуют одновременного или разновременного контакта с несколькими женщинами, достаточно подготовленными, чтобы входить в измененные состояния сознания и уметь активизировать свою сексуальную энергию и управлять ею. Даже нахождение с такой ученицей в одной комнате без непосредственного контакта тел настраивает, выравнивает и поднимает энергетику обоих, хотя у мужчины в большей степени.

Моей задачей в Таиланде, как, впрочем, и в других странах, которые я посещал по приглашению зарубежной фирмы, было изучение опасностей пребывания туриста за рубежом в каждой конкретной стране, а также разработка рекомендаций по сведению к минимуму возможного риска и обеспечению максимальной безопасности клиентов этой фирмы. Поскольку изучать сложности бурной туристической жизни проще всего на собственном опыте, я, так сказать, пожертвовал собой ради дела и окунулся в наполненную событиями жизнь.

Я катался на полудиком слоне, погонщик которого прекрасно изучил искусство компромисса: примерно в половине случаев слон делал то, что хотелось ему самому, время от времени снисходя таки к выполнению пожеланий восседающего у него на шее небольшого смуглого тайца.

Слон подходил к деревьям, чтобы почесаться о них или закусить облюбованной веточкой, с резвостью и изяществом балерины прыгал в овражки двухметровой глубины и так же непринужденно выскакивал наружу. Мне в такие моменты оставалось только отчаянно цепляться за борта хлипкой прямоугольной корзины, в которой мы сидели, и я впервые оценил, что чувствует моряк, попав на утлом суденышке в девятибальный шторм.

Иногда, решив освежиться, слон обламывал с деревьев огромные ветки толщиной с молодую березку и принимался обмахиваться ими, болтая хоботом во все стороны. Нам приходилось буквально вжиматься в корзину, чтобы не оказаться сметенными с его спины.

По-видимому, европейцы вызывали у так до конца и не покоренного исполина джунглей устойчивое отвращение, поскольку время от времени слон производил громкий хлюпающий звук, как гайморитник со стажем, втягивающий сопли, а затем поднимал хобот вверх и, изогнув его изящной дугой, совершал обратное действие, прицельно плюясь нам в лица липким желтоватым содержимым своего не в меру подвижного носа.

В корзине мы были вдвоем – я и Юрий, мой коллега по командировке. Я в меру своих сил старался уклоняться, хотя и не всегда успешно, Юрий же, не имевший практических навыков в боевых искусствах и уделявший все свое внимание тому, чтобы не вывалиться из корзины, оказывался менее удачливым, и жидкость каждый раз залепляла его очки, полностью лишая способности видеть.

Вполголоса комментируя свое отношение к местной фауне, Юрий одной рукой продолжал цепляться за бортик, а другой снимал и протирал очки. Слон же в это время отыскивал новую двухметровую ямку, чтобы порадовать нас очередным прыжком. Убедившись, что очки вновь находятся на своем месте, мерзкое животное в очередной раз изгибало хобот и издавало хлюпающий звук…

Наконец прыжки, плевки и немые (по крайней мере, со стороны слона), но бурные разборки с погонщиком изрядно надоели нашему четвероногому транспортному средству, и слон решил освежиться, разумно выбрав для этого грязный взбаламученный водоем, кишащий крокодилами. Когда он, войдя в воду по грудь, задумался, стоит ли ему прилечь или даже поваляться на спине, я, несмотря на многолетнюю тренировку контроля над эмоциями, пришел в состояние, близкое к панике. Чего-чего, а плыть к берегу, локтями и коленями расталкивая пусть небольших, но назойливых крокодилов мне хотелось меньше всего на свете.

Погонщик что-то громко заверещал, отчаянно нахаживая слона палкой между глаз. Раньше он подавал команды, засовывая палку с крюком на конце в лопухообразные слоновьи уши, но тут надо было спасать положение. Опустившись на колени, вредное животное задумалось, потом возвело к небу маленькие свирепые глазки, и наконец медленно, с явной неохотой поднялось на ноги, бросив на разевающих пасти рептилий полный сожаления прощальный взгляд. Неторопливо переставляя ноги с налипшим на них илом, слон выбрался на берег, и мы все вздохнули с облегчением.

На всякий случай хочу оговориться, что катание на нормальных парковых слонах отличается от моего волнующего опыта, как поездка на лимузине от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско от скачки на «газике» на перегоне Ханты-Мансийск – Магадан.