Елгу жизнерадостно расхохотался.
— Помолчи, — поморщился Чеймо, видимо бывший в этой парочке за лидера.
Конан внезапно вспомнил, что именно Чеймо был тем вторым, с которым он орал ночью пиратские песни, меряя заплетающимися ногами кривые улочки Султанапура. Именно его гнусная рожа с блестящими скулами и приплюснутым носом маячила возле левого его плеча, поддерживая могучее тело варвара.
— Я сверну тебе шею, Чеймо! — пообещал ему Конан. — Я скормлю тебя рыбам, если ты тотчас не одумаешься и не прекратишь свои шутки!
— Это не шутки, — гнусно улыбнувшись, прошипел хауранец. — Мы разрешили тебе подышать воздухом, но если ты будешь распускать свой грязный язык и сыпать угрозами, ты снова очутишься в духоте и во тьме. На этот раз уже до самого приплытия.
Конан попробовал было протиснуть в отверстие плечо, но безуспешно. То, что он принял за люк, на самом деле было выпиленным в люке отверстием.
Оно было именно таким, чтобы голова свободно проходила в него, а плечи и все остальное туловище беспомощно застревали. Конан ухватился пальцами за край отверстия и попробовал расшатать доски, но только занозил себе ладони и пальцы.
— Не трудись, киммериец, — равнодушно посоветовал Чеймо. — Лучше дыши воздухом.
— Иначе получишь доской по голове! — захохотал Елгу, притопнув ногой от избытка молодых сил и для наглядности похлопав по одному из деревянных ящиков, загромождавших палубу.
— Потише, потише с доской! — осадил напарника Чеймо. — Ты и так вчера хорошо приложил его по темени! Я даже испугался, что череп этого жеребца не выдержит, разлетится с треском, и вся наша затея провалится в утробу Нергала!..
Он протянул руку и коснулся макушки киммерийца. Его физиономия озабоченно сморщилась, словно он был доктором, осматривающим раненого пациента.
— Хвала Митре, раны нет, всего лишь хорошая шишка, — пробормотал хауранец и объяснил напарнику, готовому опять залиться глупейшим смехом: — Я же ясно сказал тебе вчера, дубина, или ты не расслышал?.. Он должен быть совершенно целехоньким, без единой царапины или синяка. Уж тем более у него не должно быть сломанных костей и свежих ран. Если они найдут на его шкуре хоть единый изъян, они не примут его, и все наши усилия полетят к Нергалу. Мы не получим и ломаного медяка. Поэтому держи подальше свои лапищи от досок, дубинок и всякого такого прочего. Как бы ни пытался тебя разъярить наш киммерийский жеребчик, ты должен быть вежлив и ласков с ним, словно с богатой невестой.
Перспектива разводить нежности с пленным варваром не пришлась Елгу по вкусу, и лицо его скривилось.
— Подумай о том, что мы получим за него, и тебе вновь станет весело, — посоветовал ему старший товарищ.
Елгу послушался, и самодовольная улыбка вновь раздвинула его губы. Правда, он тут же посерьезнел.
— А как же шишка на голове? — спросил он. — Они не будут к ней придираться?..
— Ее не видно под густой гривой. Не думаю, что они будут так уж тщательно его ощупывать, — успокоил его Чеймо. — Я видел, как они принимали чужеземного пленника год назад. Они раздели его догола и осматривали со всех сторон, но щупать не стали.
Во все время этого довольно-таки загадочного диалога Конан прилагал немалые усилия к тому, чтобы освободиться. Он напрягал шею и плечи, пытаясь прогнуть доски вокруг подбородка. Лицо варвара побагровело, жилы на шее вздулись, но мучительные усилия не приводили ни к чему. Лишь со лба побежали прозрачные струи пота.
— Не надорвись, варвар с Севера, — заботливо попросил его Чеймо.
Поняв, что мощь мускулов ничем не может ему помочь, Конан решил сменить тактику.
— Ну, хорошо, — сказал он, сдув с верхней губы добежавшие до рта струйки пота. — Вы хотите продать меня в рабство дикарям на гирканском побережье. Хорошо. Но неужели вы думаете, что они отвалят вам много денег? За одного-единственного раба?.. Да вы заработаете в сто раз больше, если я возьму вас с собой в дело, подобное тому, что мы провернули с вендийским караваном позавчера!..
— Мы хотим продать тебя, киммериец, — кивнул Чеймо. — Ты верно догадался. Но, конечно же, не гирканским дикарям, — что нам могут дать жалкие дикари?.. И не в рабство.
— Не в рабство?.. — растерялся Конан. — Но тогда кому и зачем?..
— Ты слышал когда-нибудь об острове Заремоо? — спросил хауранец.
Конан наморщил лоб, вспоминая.
— Да… что-то такое слыхал. Кажется, это в северной части моря Вилайет. Помню, рассказывали о нем что-то забавное… или страшное? Но вот что именно — хоть убей!
— Возможно, это к лучшему, что ты не помнишь, — заметил Чеймо. — Тогда все, что с тобой произойдет в этом забавном или страшном месте, окажется сюрпризом. Могу заверить лишь в одном: будет не скучно.
Хауранец поднялся на ноги и неспешно двинулся прочь.
— Нельзя надолго оставлять руль, — бросил он, обернувшись, напарнику. — В этих местах ветер то и дело меняет направление, и сбиться с курса проще простого. Если хочешь, можешь поболтать еще с ним, но только держи себя все время в руках и помни про синяки и царапины.
— Почему на моей шкуре не должно быть ни одной царапины? — спросил Конан у оставшегося в шаге от люка офирца, не надеясь, впрочем, на вразумительный ответ.
