Общество "Сентябрь" - [7]

Когда я спросила, куда мы пойдем, он предложил встретиться наскоро в кондитерской на Шип-стрит, напротив колледжа Иисуса. Я хотела вернуться: в комнате остались моя книга и ридикюль, но он запротестовал: «Ради всего святого, иди же, я все принесу!» А потом поцеловал меня и сказал, что очень любит.

Леди Аннабел заплакала, уткнувшись в платок.

— Я ужасная мать! Я пошла в кондитерскую! Пила кофе, желая успокоиться, гадала, почему он выглядел таким убитым, и ждала. Но с тех пор, как мы расстались, прошло три четверти часа, а Джорджа все не было. Не зная, на что решиться, я провела в кондитерской еще четверть часа, после чего расплатилась и поспешила назад в колледж.

Портье любезно пропустил меня снова, однако на его лице читалось недоумение. В гостиной ничего не изменилось, только огонь в камине погас. Мои вещи лежали там же, возле кресла. Я постучала в спальню — дверь была закрыта, хотя я помнила, что оставила ее открытой. Никто не ответил. Я собралась с духом и вошла.

— А дверь была плотно закрыта?

— Да.

— Это массивная дверь? Не могло ли случиться так, что ее просто захлопнуло ветром?

— Нет.

— Видел ли портье, как ушел Джордж?

— Нет, я первым делом спросила его именно об этом.

— Извините, продолжайте.

— Спальня очень просторная, там ведь ничего нет, кроме кровати и комода. Кровать не заправляли, а в остальном все оставалось как обычно. Только Джорджа не было. И еще на полу лежал белый кот, из шеи у него торчал перочинный нож моего покойного мужа. Кот, разумеется, был мертвый.

По телу леди Аннабел пробежала дрожь.

— Вы видели этого кота раньше?

— Вероятно, да. Дело в том, что у Джорджа и его друзей общий кот.

— Что значит «общий»?

— В том смысле, что он попеременно жил у каждого из них. Хотя, знаете, я ни в чем не уверена.

— И что было дальше?

— Упала в обморок. Сколько я пролежала, не знаю, а когда очнулась, все, увы, осталось по-прежнему. Я едва держалась на ногах. Мне хотелось броситься домой и все рассказать брату, но он, к несчастью, уехал по делам в Ньюкасл. В полном отчаянии я просидела в гостиной еще час, со стаканом бренди — у Джорджа есть бренди, — потом вернулась в кондитерскую: узнать, не приходил ли сын туда. Тщетно. Я сходила с ума. Приехала домой, телеграфировала брату, он ответил, что будет в Линкольне в воскресенье то есть сегодня — к полудню. Ночью мне пришло в голову пригласить вас. Эмили Фоул очень высоко отзывалась о ваших талантах.

— А, история с изумрудами. Не могли бы вы уточнить, в котором часу последний раз видели Джорджа?

— В пять минут первого.

— Вы не говорили с его друзьями? Перед поездкой в Лондон?

— Нет, мне хотелось поскорее разыскать вас.

— Не расспрашивали портье, не обращались к декану?

— Нет.

— Что еще вы знаете об этом коте?

— Да ничего. Он появился у Джорджа и его друзей не так давно.

— Должен сказать, вы вели себя очень храбро, — заметил Ленокс.

— Не уверена, что этого достаточно.

— Подождем. Поводов для отчаяния нет.

— Правда? — без всякой надежды спросила она.

— Да. Судя по всему, вы встретили Джорджа, когда его что-то тревожило. Он мог бы бросить все и уехать с вами — но ведь не сделал этого.

— Вы совершенно правы. Мне почему-то не пришло в голову взглянуть с такой точки зрения. Значит, можно хотя бы рассчитывать, что он жив?

— Леди Аннабел, я верю и надеюсь, но, пока мы не приехали, заключения делать рано.

ГЛАВА 5

До Оксфорда оставалось еще десять миль. После того как страшные опасения были высказаны и ей стало легче, леди Аннабел задремала. За окном кареты расстилалось графство Оксфордшир; в сырых низинах, затопленных восходящим солнцем, паслись овцы. Ленокс словно вернулся в те дни, когда по этой же дороге он уезжал на каникулы и возвращался назад.

Ибо Ленокс и сам учился в Оксфорде, в колледже Бейллиол. Неужели с тех пор, как он последний раз навещал родные пенаты, входил в ворота стоящего на Брод-стрит колледжа, минуло пять лет? Впервые Оксфорд предстал как место расследования, и всю дорогу в громыхающем экипаже, пока детектив искал новые подходы к истории леди Пейсон, воображение то и дело рисовало ему кружку пива, которую он закажет в «Медведе», и низкие арки, ведущие во дворик Бодлианской библиотеки.

Несмотря на спешку, с которой они покинули Лондон, Ленокс успел набросать две записочки. В одной он сообщал Джейн об отъезде, другая была адресована Томасу Мак-Коннеллу. Так повелось, что Мак-Коннелл выступал медицинским экспертом во всех делах Ленокса. Записка гласила:

Не совсем представляю, чем ты здесь займешься (для начала есть труп кота), но если хочешь увидеть настоящий университет — жду тебя в Оксфорде в любое время. Я остановлюсь в отеле «Бат-плейс», рядом с таверной «Дерн». Во всяком случае, там скажут, где меня найти.

Мак-Коннелл окончил Кембридж, чем и объяснялось замечание про «настоящий» университет.

Скоро восемь, утро вступило в свои права. Они почти добрались. С левой стороны, поскольку въезжали они с юга, мелькала река Черуэлл. Вдоль берегов, ожидая прихода новой весны, лежали хорошо укрытые и сцепленные вместе лодки-плоскодонки; со знаменитых вековых ив уже слетели на водную гладь первые листья. В лучах утреннего солнца дремали так хорошо знакомые Леноксу шпили: