Общество анонимных кофеголиков. История моих (не)удачных свиданий - [15]

На экране тут же всплывает уведомление от приложения для знакомств: «У вас новая пара!». Мое сердце забилось чаще.

– Привет, Александра! Как поживаешь? – о боже, мне встретился человек в «Фитильке», который пишет имя собеседника с большой буквы!

– Привет, R! Интересное имя дали тебе родители.

– Ха-ха-ха, это Ричард, я сократил.

– А! Мою фамилию ты, наверное, уже выяснил по своим служебным полицейским каналам?

– В этом нет необходимости. Я дам тебе свою.

– Ого, вот так начало!

Он оказался идеальным. Высокий, атлетичный, невероятно умный, киприот и еврей наполовину. В ближайшей ко мне хорошей кофейне, что на берегу, у пляжа Маккензи, он появляется чуть раньше меня, вовремя, хотя ехал дольше часа. На первое свидание принес мне орхидею в горшке. Пока R. берет кофе, я пытаюсь читать книгу, маскируя сильное волнение.

– Саша, что это такое ты читаешь? – возвращается он с двумя кружками.

– Читаю книгу, тоже про детектива, только частного, зовут Корморан Страйк, ему ногу отрезанную в офис подкинули.

– Да ты что! Вот так совпадение! Ты представляешь, а мы тоже нашли ногу отрезанную, хочешь, фотку покажу?

Листает фотографии в телефоне. Кофе, сигары, селфи, фотографии сына вперемешку с криминальными фото. Часа два говорим, смеемся и опять говорим, но к моменту расставания я не чувствую, что хоть немного утолила жажду общения с ним.

Придя домой, счастливо улыбаюсь и пишу под «исполняющим желания» постом блогера: «Уже сбылось! Можно теперь пару миллионов долларов?».

Наше третье свидание. За ужином он признается, что уже который день пытается понять, что ему нравится больше – мой нос или мои веснушки. Это так мило: ведь и то, и другое я искренне считаю своими недостатками.

Подъезжаем к моему дому. По радио популярный певец проникновенно поет «I’ve got the girl». Небо звездное, две пары горящих глаз. Я спрашиваю игриво:

– Что бы ты хотел сделать со мной больше всего?

– Больше всего я хочу, чтобы ты была моей девушкой, – отвечает он, целуя кончик моего носа.

Я достаю телефон и без лишних слов удаляю свой, почти годичный, pro-аккаунт в «Фитильке».

R., улыбаясь, следует моему примеру.

* * *

Он живет на Севере, я – на Юге. Мы разделены километрами и двумя пограничными пунктами. Он приезжает дважды в неделю, мы гуляем вдоль моря от начала Финикудеса до самого аэропорта и обязательно пьем кофе: он – американо, я – латте.

С R. можно говорить бесконечно, его внимание всегда безраздельно принадлежит мне и только иногда чуть-чуть смартфону.

А по четвергам я еду к нему. Мчусь по трассе Ларнака – Никосия на своей арендованной «Микре» с красными номерами и слушаю подкаст об искусственном интеллекте. Лучи закатного солнца освещают сухой кипрский ландшафт, ничем не напоминающий о существовании в мире искусственных нейронных сетей.

Дорога хорошая, слегка петляющая. Я узнаю о новых удивительных событиях из «большого мира» инноваций и чувствую себя частью научной революции, мирно происходящей прямо сейчас где-то там.

Впереди, прямо по курсу, на горе появляется огромный турецкий флаг.

Никосия – последняя разделенная столица. Половина города оккупирована Турцией в 1974. Граница проходит ровнехонько через середину Старого центра. Это сложная, трагическая и все еще не разрешенная история. R. «повезло» родиться в несуществующем для остального мира государстве, зато повезло встретить меня.

Я паркуюсь в старой Никосии, переставляю подкаст в наушники, иду по улицам, которые принадлежали византийцам, венецианцам, англичанам… Мимо заброшенных домов, напоминающих о драматических событиях прошлого века.

В этом городе столько боли, столько истории и красоты, что невозможно не влюбиться. Здесь нет обычного европейского лоска, величественных зданий, наряженных барельефами, которые восхищают и давят своим авторитетом.

Островная безыскусная архитектура соседствует с английскими колониальными постройками – элегантными одноэтажными или двухэтажными зданиями с внутренними двориками и великолепными дверями. Двери эти разных оттенков синего, мятного, изредка красного, с очаровательными коваными решетками, окружены кадками и горшками с кактусами, драценами, геранями. Эта простая красота подкупает, ты чувствуешь себя здесь совершенно своим и никак не можешь выключить фотокамеру.

Подхожу к границе. Представили бетонную стену в три метра высотой с колючей проволокой и автоматчиками? Зря. Ленточка вроде тех, что натянуты в аэропорту, разделяет пешеходную улицу Лидра и две общины. Ещё меньше их разделяет прошлое – согласно результатам изучения ДНК местного института неврологии и генетики, киприоты-турки и киприоты-греки гораздо ближе друг к другу, чем, возможно, хотелось бы политикам. А еще среди дальних родственников островитян найдены албанцы, ливанцы и итальянцы из Калабрии – носочка сапога.

Отдаю паспорт греческим пограничникам, потом турецким. К голосу в подкасте примешиваются звуки снаружи – музыкальный стон-призыв к вечернему намазу, раздающийся из Селемие – бывшего готического собора Святой Софии, в 1571 году превращенного османами в мечеть.

Этот контраст истории и современности, Ближне-Среднего Востока и дальнего Запада, мира и противостояния настолько разителен, что является одним из самых больших моих впечатлений каждый четверг, не считая долгожданной встречи с R.