Общение в журналистике: секреты мастерства - [71]
Словом, только через несколько месяцев, после неоднократных встреч и многих писем (каюсь, переданных в колонию и неофициальными, указанными мне путями), после внимательного изучения обстоятельств дела, бесед с адвокатом состоялся разговор, выразивший в очерке нужную «тональность» рассказа об этом во всех смыслах неординарном человеке.
– Скажите, вот меня сначала учили убивать, выживать в любых условиях, реагировать на опасность автоматически (Борис был старшиной разведбата), а теперь, когда я адекватно ответил распоясавшимся пьяным подонкам, у меня сломана жизнь. Разве это верно? И потом, даже на войне были правила, только и соблюдая которые я остался живым. Первое из них: не будь эгоистом, не думай только о себе. Тот, кто спасал только свою шкуру – давно в земле. Но на «Большой земле» – эгоизм развратил людей. Прежде всего тех, кто чувствует безнаказанность за любое причиненное другому зло. А при первом же достойном отпоре прячется за законы. Разве так можно навести в стране порядок?
Герой моего очерка даже не мог предположить степень эгоизма, с которой столкнутся и после него целые поколения воинов, посланных в пекло от имени Родины.
Умение слушать и слышать
Недавно задумался над простой истиной: прошло, видимо, время, когда журналист-газетчик мог быть интересен только новой информацией, которую он доносит своему читателю. По радио или телевидению ее теперь можно получить гораздо быстрее, чем в напечатанном виде, в Интернете обнаружить в более полном объеме, а «сарафанное радио», слухи – донесут эту информацию порой разнообразнее написанного. Интересно читателю не что говорят, а кто.
Поэтому, уверен, любые наши даже самые маленькие по объему произведения неразрывно связаны не только с тем временем, событием, фактами, которые более или менее удачно удалось отразить, но и с нашим личным «информационным пространством». По-другому говоря, прежде всего с тем, как нам удалось раздобыть ту или иную эксклюзивную информацию, вчувствоваться в нее. Ведь если нет этой особинки – мы растворяемся в безликом «читал», «слышал», «видел».
Вот это искусство добывать, не пропустить эксклюзив и есть водораздел между профессионалом и вечным «любителем» в журналистике. Это качество я именую как умение слушать и слышать то, что для другого малоинтересно или второстепенно.
Убеждался в его ценности не раз...
Благодаря первой жизненной оплеухе я не поступил на журфак и успел отработать одну уборочную страду комбайнером (в УПК получил удостоверение механизатора III класса), испытал себя в роли учителя физкультуры в родной школе, был методистом в Доме культуры... А вообще-то – эти полтора года занимался любимым делом: возился с техникой, с утра до вечера был в спортзале, репетировал и играл на гитаре на танцах и... получал еще за все это удовольствие зарплату. Замечательное было время. А еще постоянно вел подробнейший дневник и писал в районную газету: о том, что видел, слышал, чувствовал, о том, по какому поводу переживал я и мои друзья. Сейчас то, что я публиковал, на Западе называется «народной журналистикой». Среди читателей такое первородное творчество бывает весьма популярно. А рассказываю я это вот в связи с чем.
Заметили. Пригласили. И успел немного – до призыва на срочную службу – поработать в штате районной газеты «Красное знамя» в городе Касли Челябинской области. На первой же летучке с напором и юношеским максимализмом раскритиковал коллег за зарисовки и очерки, а мне в ответ вполне доброжелательно: «Пиши лучше...». Старался. У редактора Ивана Васильевича Целищева было любимое присловие: «За окном дождь, в командировку не поедешь, в номер все сдано – садитесь и пишите рассказы. В номер, может, и не поставим, а руку набьете...». И не помню, честно говоря, чтобы какие-то идеологические установки партии и правительства тогда особо выполняли. Ценились в публикациях та самая новизна факта, темы, языковые находки и... умение слушать и слышать.
Помню, приехали за шестьдесят километров в село Багаряк. Редактору, по царившей тогда традиции, надо бы как члену бюро райкома партии сразу к директору совхоза или в партком. А он – к магазину. Слушал, о чем в очереди немалой беседуют, сам о чем-то перемолвился с разными покупателями. Потом – к висевшей возле входа доске объявлений и давай переписывать все, что связано с продажей коров. Далее по этим адресам проехал. И вскоре в газете появляется проблемная статья о том, что сельчанам негде коров пасти, совхоз не помогает с кормами, хотя тонны соломы сгнивают, а покосы тоже не выделяют...
Во время службы в армии мне его величество Случай и этот первый приобретенный опыт помогли решить некоторые проблемы. Время уже к увольнению идет, а это был 1975 год, вдруг вызывает комбат: «Надо к 30-летию Победы стенгазету выпустить. Ты – парень грамотный, сделай...» Приказы в армии не обсуждаются. Надо так надо.
А заведующим столовой у нас в части был прапорщик Атаев. Пожилой, седущий, китель вечно в масле, но очень добрый. А поскольку я в кухонных нарядах (чаще всего вне очереди) там бывал нередко, много раз слышал от него рассказы о Великой Отечественной. Многое записывал, сам не зная зачем. Как мальчишкой попал он на фронт, про плен, про медаль «За отвагу», которую сам генерал Конев после боя к фуфайке пацану пристегнул... Поскольку начал я обо всем этом писать для стенгазеты, творческую энергию ничем не ограничивал.
О чем это? • о ключевых словах современной науки; • о самых страшных экспериментах; • о сущности цивилизации. «Любому человеку нужен просто разговор – о важном, научном. Это задача научных журналистов. И один из самых ярких, самых ясных, самых ответственных – Григорий Тарасевич». Александр Архангельский, телеведущий, писатель, профессор Высшей школы экономики «…Книга вызывает множество противоречивых чувств: с рядом моментов хочется спорить, от большинства историй смеялась в голос, а от некоторых глав становилось безумно грустно».
С самого возникновения цивилизации человечество сосуществует с невидимыми и смертоносными врагами – вирусами. Оспа унесла больше жизней, чем все техногенные катастрофы и кровопролитнейшие войны XX века; желтая лихорадка не позволила Наполеону создать колониальную империю и едва не помешала строительству Панамского канала. Ученый-вирусолог, профессор Майкл Олдстоун, основываясь на свидетельствах современников ужасных эпидемий и ученых, «охотников за микробами», показывает, насколько глубоко влияние вирусов на жизнь человечества.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В книге впервые в отечественной историографии исследуется отношение американского общества к войне с Великобританией в 1812–1815 гг. События вписываются в контекст наполеоновских войн и хронологически совпадают с Отечественной войной 1812 г. и заграничными походами русских войск. Восприятие в американской историографии и исторической памяти народа этой войны весьма противоречиво, от восхваления как второй Войны за независимость, создавшей национальный гимн или образ дяди Сэма, до резкой критики ненужного и бессмысленного конфликта, «войны м-ра Мэдисона», затеянной ради партийных целей и личных амбиций, во время которой американцы пережили национальный позор, а их столица была сожжена врагом.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.
С тех пор как человек обрел способность задумываться о себе, вопрос собственного происхождения стал для него центральным. А уж в XXI веке, когда стремительно растет объем данных по ископаемым остаткам и развиваются методики исследований, дискуссия об эволюционной истории нашего вида – поистине кипящий котел эмоциональных баталий и научного прогресса. Почему остались только мы, Homo sapiens? Какими были все остальные? Что дало нам ключевое преимущество перед ними – и как именно мы им воспользовались? Один из ведущих мировых специалистов, британский антрополог Крис Стрингер, тщательно собирает гигантский пазл, чтобы показать нам цельную картину: что на сегодняшний день известно науке о нас и о других представителях рода Homo, чего мы достигли в изучении своего эволюционного пути и куда движемся по нему дальше. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.