Обрывистые берега - [44]

— Для Валерия эта новость будет убийственной. Для него погибший отец-летчик — религия. У меня есть другие причины для расставания с моей старой ладьей. Но я еще не все продумал. Уходить от нее мне нужно тихо, не делать волны. Иначе она может многое испортить. Вот когда защищусь, тогда веди меня хоть под венец в Елоховский собор. А пока пусть будет все на своих местах. Так надо. Душой я всегда с тобой, а ты — со мной. Разве тебе этого мало?

— Да, мне мало одной только твоей души!.. Мне нужен ты весь. И не украдкой, не по-воровски, а все двадцать четыре часа и сутки. И законно!.. — С этими словами Оксана вскочила на колени Яновскому, запустила в его густую вьющуюся шевелюру тонкие длинные пальцы. И звонко рассмеялась. — Интересно, походим мы сейчас со стороны на Рембрандта с Саскией на коленях? Ты помнишь этот шедевр?

Яновский взял со стола бокал с вином и подал его Оксане.

— Вот сейчас мы с тобой — повторение этого шедевра. С одной лишь разницей.

— С какой?

— Саския перед тобой — толстая гусыня. Ты сейчас — наездница с картины Брюллова!..

Обвив руками шею Яновского, Оксана принялась жарко целовать его.

— Спасибо, милый! Если даже и солгал, то все равно спасибо. А теперь неси меня в кровать! Задернем шторы и будем любить друг друга. Так, как умеешь любить ты, наверное, не умеет ни один мужчина в мире! Ты сильный!.. Ты — прекрасный!.. Ты — мой!

Яновский бережно взял Оксану на руки и на цыпочках, чтобы не слышала тетушка, прошел в спальню, положил ее в кровать, тихо закрыл на защелку дверь и зашторил окно. Не успел он еще дотронуться до выключателя, как его жестом остановила Оксана:

— Не нужно выключать свет… Ты сильнее любишь меня при свете… И я люблю видеть твое лицо. Ну, иди ко мне, иди же, милый.

Глава десятая

Группа десятиклассников из четырнадцати человек, возглавляемая учителем истории Аполлинарием Каллистратовичем, прозванным учениками Бонапартом, возвращалась из туристической поездки по Белоруссии. Цель поездки была конкретной — посетить места героических сражений Советской Армии с гитлеровскими полчищами, посмотреть на памятники великой скорби многострадальной Белоруссии, через которую, словно по роковому велению судьбы, прошли все минувшие войны славян. Эта поездка была задумана еще год назад, к ней готовились, ее участники, прежде чем сесть в поезд Москва — Брест, уже заранее по документальной хронике познакомились с городами и историческими памятниками минувших войн.

Чтобы не было в путешествии излишних затруднений с гостиницами и питанием, отец десятиклассника Олега Новикова, работающий в Советском комитете ветеранов войны, снабдил туристическую группу сопроводительным письмом на официальном бланке, подписанном генерал-полковником Героем Советского Союза. Письмо было внушительное, текст его предписывал оказание туристической группе московских школьников во главе с А. К. Колюжным всяческой помощи с жильем и питанием. Это письмо учитель берег, как охранную грамоту, и всякий раз, предъявляя его администраторам гостиниц, предупреждал: "Не перегибайте. С этим документом нам предстоит еще колесить по всей Белоруссии". Эту фразу участники экскурсии слышали не раз, в устах Аполлинария Каллистратовича она звучала как предупреждение: "Осторожно!.. Груз взрывоопасный".

Маршрут поездки был заранее тщательно продуман Бонапартом. Этим не совсем лестным именем его окрестили за то, что своим профилем, тяжелым и массивным подбородком и всем обликом он очень напоминал портрет Наполеона с картины неизвестного французского художника. Как и все прозвища, оно родилось совсем случайно. Стоило однажды ученику, вбежавшему в насквозь продымленную мальчишескую уборную, где десятиклассники обучали курить учеников младших классов, крикнуть: "Ребята, атас!.. Бонапарт!.." — как это прозвище намертво присохло к влюбленному в свой предмет Аполлинарию Каллистратовичу. Когда же это прозвище дошло до учителей, то и они, чтобы не ломать язык над его необычным именем и отчеством, стали — вначале с оглядкой, а лотом открыто — называть его Бонапартом. Позже, чтобы и прозвище предельно сократить и упростить, школьники стали звать его между собой Боней.

В свои пятьдесят лет из-за врожденной хромоты Аполлинарий Каллистратович не участвовал ни в одной из минувших войн и не служил в армии. Но стоило по курсу истории дойти до темы войны с татаро-монголами, до войны с турками или до наполеоновского нашествия, как он загорался!.. Затаив дыхание, весь класс, даже самые легкомысленные девчонки-модницы, которых не взволнуешь никакими эпизодами героической истории, замирал и не сводил глаз с жестикулирующего и хромающего между рядами парт Бонапарта.

И вот теперь — две недели путешествия по Белоруссии позади. Все были потрясены увиденным, а к особенности героизмом защитников Брестской крепости, где школьники провели два запомнившихся на всю жизнь дня.

Валерий и раньше много читал о защите Брестской крепости. Не раз смотрел передачи по телевидению, где показывали встречи чудом оставшихся в живых защитников этой неприступной для врага твердыни. До слез взволновала его и Веронику Павловну фотография, на которой была запечатлена встреча безрукого майора Баранова и его однополчанина. Обнявшись, они оба плакали. Плакали два чудом оставшихся в живых воина, два уже седых человека.