Обручев - [113]

В эти годы он выпустил третью часть «Геологического обзора золотоносных районов Сибири», свой курс «Рудные месторождения» в двух частях, научно-фантастические романы «Плутония» и «Земля Санникова». Он опубликовал курс «Полевой геологии» и большой труд «Геология Сибири» на немецком языке. За эту работу .Обручев получил премию имени Ленина. Награда, связанная с именем Владимира Ильича, была ему особенно дорога.

Обручев с огромным интересом и уважением относился к деятельности Ленина. Его радовали высказывания Владимира Ильича о роли естественных наук в строительстве социализма и взятый Лениным курс на развитие производительных сил страны. Он считал, что труд Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» имеет большое значение в научном творчестве всякого прогрессивного естествоиспытателя, будь он химиком, физиком, биологом или геологом. Владимир Афанасьевич следил за распоряжениями Ленина относительно Курской магнитной аномалии, изучения нефтяных залежей и месторождений горючих сланцев. Он знал со слов академика Губкина, что широкое промышленное освоение Урало-Эмбинского нефтеносного района было начато по инициативе Ленина.

Это внимание вождя народов к развитию естественных производительных сил страны, а следовательно, и к его науке — геологии — очень ободряло Обручева. Забота Ленина об ученых, создание специальной комиссии по улучшению их быта в трудные двадцатые годы трогали Владимира Афанасьевича, как и других советских научных деятелей.

Кончина Владимира Ильича была в жизни Обручева событием большим и скорбным. Он навсегда сохранил в памяти туманно-морозные январские дни, длинную извивающуюся очередь к Дому союзов, огромный мертвый лоб Ленина и слезы множества людей, пришедших проститься с вождем...

Нет, Владимир Афанасьевич не ошибался, когда говорил, что жизнь только начинается, хотя и встретил революцию пятидесятипятилетним человеком.

Как ученый, писатель, общественный деятель он только теперь работал так, как ему хотелось, и сознавал, что ни одна плодотворная мысль, ни одно его начинание не будет встречено равнодушно и казенно. Все — от скромного первокурсника до маститого академика — хотели работать для своей республики много, честно, плодотворно. Великое время, когда людскими поступками движут великие идеи!

Это празднично-деловое настроение подчас омрачалось. Он не мог уже, как в молодости, уходить в любимую природу, путешествовать... Теперь он планировал путешествия других, как старший геолог Геологического комитета, как член ученого совета Института прикладной минералогии и металлургии- Молодые работники теперь ездили по стране, вели разведки, изучали месторождения, а он проверял результаты их поездок. Вся геологическая служба страны, все успехи горной промышленности были ему известны. А в новых советских учреждениях, ведавших золотодобычей, — «Лензолото» и «Алданзолото» — он возглавлял разведочные отделы.

Самому Обручеву в эти годы приходилось довольствоваться поездками в полюбившийся ему Крым. Ездил он и в Кисловодск для лечения и доставлял немало беспокойства своим врачам, делая далекие экскурсии в горы.

В 1926 году удалось побывать во Владикавказе для осмотра Садонского рудника, месторождения цинка и свинца. С прежней неутомимостью ходил он по штольням и забоям и открыл продолжение рудной жилы, раньше не обнаруженное, хотя другие геологи считали этот рудник неперспективным.

Когда в Ташкенте собирался Всесоюзный геологический съезд в 1928 году, Владимир Афанасьевич, ни минуты не раздумывая, решил в нем участвовать. Тут он особенно почувствовал любовь и всеобщее уважение к себе. Участники съезда сердечно приветствовали популярнейшего геолога страны и единодушно избрали его председателем. Он работал в номере гостиницы над докладом о китайском лёссе, когда ему сообщили об этом избрании. Пришлось отложить подготовку доклада и приступить к руководству собранием.

Доклад Обручева о китайском лёссе слушали с огромным вниманием. А после съезда вместе с экскурсией геологов Владимир Афанасьевич ездил на места скопления лёсса, проехал всю Туркмению и увидел Каракумы через сорок лет после своего путешествия по этим краям.

Во время этой экскурсии снова вспыхнул старый спор о лёссе. Одни геологи, стоявшие за почвенное происхождение лёсса, уверяли, что он может образоваться из любого мелкозема в связи с химическими и биологическими процессами, происходящими в почве и зависящими от климата. Те же, кто, как и сам Владимир Афанасьевич, защищал эоловую теорию, считали, что лёсс — образование пылевое. Пыль приносится из пустынь в степь ветрами и, постепенно накапливаясь там под влиянием тех же химических и биологических факторов, превращается в лёсс.

В Ташкенте Обручев прежде не был. Старый город показался ему похожим на китайские города. Те же узкие улицы без мостовых, длинные ряды крохотных лавчонок и мастерских ремесленников, желтые глиняные дувалы, женщины в чачванах, с черной волосяной сеткой на лицах...

Но новый Ташкент был уже вымощен, на его широких улицах высились построенные большие дома, шелестели тополя, в тени их бежали арыки.