– Ох, Адриано, наверняка Палома укладывает его спать. Тебе ведь известно, что он бурно реагирует, когда его что-либо заставляют делать против его воли.
Адриано тихо рассмеялся и устремил свой взор, полный необъятного восхищения, в ее глаза:
– О-о-о, милая, мне известно как никому другому, что с этим справиться очень нелегко!
Каролина поняла, что он говорит о ее непокорности, которую малыш унаследовал. Она смущенно улыбнулась.
– Зачем ты так говоришь? – в ее голосе чувствовалась любящая обида. – Ведь ты – единственный человек, которому я безоговорочно подчиняюсь.
– Да, но даже твое подчинение носит непокорный характер, – улыбнулся он. – Втайне ты все равно заставляешь меня сделать так, как желаешь ты.
Она спрятала свое лицо в его крепких плечах.
– Ох, Адриано Фоскарини, тебе, пожалуй, одному удается меня понимать и продолжать восхищаться.
В этот самый момент послышался оклик Паломы, и на палубе показался маленький полуторагодовалый проказник, направившийся бежать прямо к маменьке и папеньке, с любовью ожидающим свое чадо.
– Это несносный малыш, синьора! – с возмущением произнесла спешащая за ним Палома. – Знаете что? Укладывайте-ка вы его сами! Только родители и могут хоть как-то повлиять на его буйность!
Адриано со смехом подхватил Даниэля на руки и расцеловал пухлые щечки своего сынишки. Каролина с любовью посмотрела на своих мужчин.
– Словно две капли воды, – с горделивой улыбкой промолвила она.
Адриано с нетерпеливой любовью посмотрел на свое сокровище.
– Одна из этих капель – целое море счастья!
– Omnia vincit amor[21]… – тихо промолвила она.
– …Et noc cedamus amori[22], – нежно выдохнул он и прижал их обоих к себе, всей своей сущностью наслаждаясь полнотой переполняющих его чувств.
