Обрученные Венецией - [24]

В какое-то мгновенье Каролине почудилось, что она уловила этот взор… не так давно пронизывающий ее сквозь темноту… Она с любопытством вытянула шею, рассматривая лица… возле колонны… Но нет, там стоит Орнелла и всего-то…

И она не знала, что незнакомец уловил ее взгляд и снова струсил, скрывшись за колонной. Решившись раствориться в общении с новой знакомой, Адриано устремился к ней, стараясь всеми силами контролировать себя.

– Вы приглашены миланцами, синьор? – внезапно спросила Орнелла и этим отвлекла его от раздумий.

– О, да, – ответил непринужденно он. – Мы с Брандини – старые друзья. А вы откуда будете, могу поинтересоваться?

– Я из Генуи Великолепной, – с гордостью ответила та, и Адриано гневно напряг желваки, стараясь обуздать себя. Паоло оказался прав, когда поспешно удалился отсюда.

– Вы бывали в наших краях? – не унималась допрашивать его дама.

– Разумеется, – Адриано как-то растерянно приложил руку ко лбу. Хотя, быть может, не так плохо, что Орнелла – генуэзка? – Пару раз приходилось бывать… А вы кем приходитесь новобрачной?

– Я – супруга троюродного брата Изольды, – ответила с улыбкой та. – Можно сказать, никем не прихожусь.

– Ох, так дама – замужем? – ирония Адриано вызвала у собеседницы улыбку, таящую в себе эдакое смущенное коварство.

– Дама замужем, но невероятно одинока, – приоткрытые алые уста молодой женщины и манящая глубина кареглазого взгляда лишь подтверждали его догадки: она всем телом жаждет его.

Адриано заинтересованно приподнял брови, словно отвечая ей взаимностью. В это мгновенье мимо них скользнула уже знакомая фигура в смарагдовом платье, и сенатор вновь ощутил собственное сердцебиение, заглушающее возникшее влечение к синьоре Больваджи. Лицо Орнеллы исказилось в презрительной гримасе, сопровождающей поднимавшуюся по ступеням Каролину.

– Еще одна… беспечность… – гневный комментарий женщины заставил Адриано внимательней на нее посмотреть. – Каролина Диакометти… дочь да Верона.

– Чем она вам так неприятна? – изумился он.

Та лишь фыркнула.

– Можете мне поверить, меня не волнуют невинные овечки, вроде этой. Ее сегодня настолько задарили лестью, что мне даже жаль несчастную. Ведь на самом деле ее французские черты и чрезмерная худоба совершенно неуместны в современном обществе.

– Она – француженка? – он всеми силами старался скрыть свой необъятный интерес к персоне Каролины, дабы не спугнуть весьма познавательную речь Орнеллы.

– Наполовину. Ее мать – француженка. Но самое изумительное, – Адриано внимал каждому слову, напитанному невероятной женской завистью, – что за взглядом этой кроткой овечки скрывается та еще ведьма…

Последнее слово совершенно поразило его.

– Вы пугаете меня, – иронично изрек он.

– О, будет вам, синьор… Она ведет себя, словно малолетний сорванец. Можете себе представить – ходят слухи, что синьорина проводит свое время с крестьянскими юношами… Неизвестно, что вообще там у них было…

– Простите, вы так любопытно рассказываете. Но что в вашем понимании значит «проводит время»?

– Вся аристократия поражается: ее суровый в обычной жизни отец совершенно бесхарактерен в ее воспитании. Судачат, что она даже убегала из дому вопреки всем запретам и проводила время в компании местного хулиганья! Еду носила. Что-то еще из палаццо да Верона. Можете себе представить, каким позором окружен их дом? Кто-то видел ее даже с оружием. Мракобесие… Мой отец уже давно лишил бы меня титула!

И даже это звучало с завистью, что окончательно поразило Адриано. Значит, вот какая эта плутовка… В одном сердцеед Фоскарини был убежден – в плотской невинности Каролины… Он это видел по девичьему взгляду… Однако его манило к ней нечто иное… То, что скручивало разум, очаровывая его… Неповиновение… Жизнелюбие… Превосходство…

– К слову, до нас дошла молва, что крестьяне в их герцогстве намереваются поднять бунт. Меня не удивит, если вскоре заговорят об ее участии в этом.

Эта информация привела Фоскарини в ступор. Вероятнее всего, это грязные слухи, однако, существование повода для них – уже нехорошо. А еще хуже то, что о мятеже, который и фигурировал в словах Брандини, уже болтают в обществе. Это повышает вероятность неудачи.

– Стало быть, девчонка плохо воспитана, – Адриано намеренно сказал то, чему обрадовалась бы Орнелла, и не прогадал.

– Ох, да! – радостно пропела она. – Мягко сказано! Наверняка совсем скоро состоится ее помолвка с виконтом Джованни Альберти. Вот тот ее и приструнит. Ему в замке графа кланяется в ноги вся челядь, страшась оказаться на виселице за любой, даже невинный огрех!

«Боже милостивый! Что за крайности?» – подумалось Адриан о, и ему стало жаль, что это прекрасное созданье может оказаться в когтях стервятника.

– Но будет этих пустых разговоров ни о ком, – Орнелла игриво взмахнула рукой, словно отгоняя от себя столь обсуждаемый образ Каролины. – Итак, синьор, вернемся к вам…

Адриано в ожидании сощурился.

– Удивительными чертами вы обладаете, синьор Риццо, – он намеренно ввел даму в заблуждение чужой фамилией, дабы не светиться своей. – Такие ослепительные карие глаза, словно манящие на самое дно океана… Подчеркивающие мужественность выразительные скулы… Статный торс… Ваши родители – скульпторы?