Обрученная с мечтой - [5]

– Больной? Что у него за болезнь? Мы опасаемся принимать таких людей.

– О нет, госпожа, он не опасен. Просто мечется в жару. Ножевая рана, – пояснил Олаф, смущенно кашляя.

Высокая светловолосая женщина медленно шла по берегу и остановилась, не дойдя до них примерно на длину корабля.

– Откуда вы? К нам редко приезжают гости.

– Прекрасно, – пробормотал Олаф себе под нос, а вслух пояснил:

– Мы плывем из Норвегии.

– Норвегии? Значит, путешествуете по всему свету?

– Нет, госпожа. Просто усталые матросы, ищем, где приклонить голову, и хотим дать капитану место и время отдохнуть. Шторм принес нас к вашему берегу. Мы просим только позволить нашему капитану немного побыть здесь. Может, у вас найдутся сытная еда, лекарства и добрая женщина, которая могла бы поухаживать за ним.

– Нет у нас никаких женщин, – отрезала Фрейда. – Вернее, их слишком мало, чтобы торчать у постели какого-то неизвестного моряка.

И, смерив Олафа взглядом, добавила:

– Но еды достаточно, и вы можете присоединиться к нам. В обмен на новости, конечно. Мы здесь совсем ничего не знаем, а сердце мое жаждет услышать весточку с родины.

– В таком случае, – проворчал Олаф, – нельзя ли нам уложить его в постель? Руки у меня совсем затекли. Очень уж он тяжел.

Женщина улыбнулась.

– Твои руки выглядят достаточно сильными, Олаф Триггсон.

Она безразлично скользнула взглядом по мальчику и добавила:

– Можете отнести раненого в каземат.

Войдя первой в ворота, Фрейда подозвала Свена, велела ему показать, куда нести больного, и бесстрастно наблюдала, как тот повел шатавшихся под весом огромного тела мужчин к лачуге, стоявшей немного в стороне от остальных.

– Предупреждаю, Триггсон, – окликнула она, – мы придерживаемся старинных обычаев в уходе за больными. Оставляем их одних, и если поправятся – тем лучше, если же нет… – она пожала широкими плечами, – на все воля богов.

– До чего же добрая душа, – пробормотал Олаф. – Не будь мы в таком отчаянном положении… да и капитан не в себе… я бы… – Он замолчал, не договорив, что бы хотел сотворить с этими холодными неучтивыми людишками.

Юноша дважды споткнулся о выступающие корни, и Олаф выругался.

– Никогда не стоит поручать мальчишке мужскую работу, – фыркнул он.

Арни, услышав нелестные слова, снова споткнулся, чем еще сильнее обозлил викинга, но только засмеялся, когда Олаф разразился потоком цветистых проклятий.

Свен удивленно обернулся, но Олаф немедленно расплылся в улыбке и поклонился.

– Неплохое местечко. Вас здесь много?

– Достаточно, – коротко бросил Свен. В конце концов, норвежцам не впервой нападать на соседей. Кто знает, может, эти двое задумали что-то недоброе. Многие викинги разбогатели на набегах.

Они добрались до каземата, и устало пыхтевший Олаф остановился на пороге: от тяжелой одежды шел пар. Лицо, в гриве седеющих локонов, побагровело от напряжения.

– Кладите его сюда, – скомандовал Свен, открывая тяжелую деревянную дверь. Олаф вошел в темноту, за ним послушно следовал юноша, так и не выпускавший ног капитана. Олаф, встав посреди комнаты, огляделся в поисках подходящего места.

– Кровь Тора! – выругался он неожиданно. – Что это за мерзкие создания!

В этот момент Олаф пожалел, что руки заняты, и он не может схватиться за меч.

– Ты обманул нас, грязный датчанин! – завопил он на Свена.

– Nej, отозвался тот, ухмыляясь, – просто небольшая компания, чтобы скрасить одиночество вашего капитана. Это скрелинги.

– Скрелинги? Эти твари? Кто? Что?

Арни весело фыркнул, наблюдая, как обычно многословный Олаф потерял дар речи. Пренебрежительная усмешка мальчишки сразу заставила Олафа прийти в себя.

– Ну что ж, – кивнул он, – куда прикажешь его положить?

Свен, мгновенно став серьезным, показал на стену, у которой стояла грязная скамейка. На ней валялось что-то вроде вымазанного сажей одеяла.

– Сюда.

Олаф с отвращением поморщился.

– Да я и собаке не позволил бы лечь на эту…

– Уж это точно, – дерзко бросил Арни. – Со своими псами ты обращаешься куда лучше.

Даже хмурый Олаф был вынужден согласиться с наглым мальчишкой.

– Нет ли у вас лишних меховых покрывал? Одеяла почище? – процедил он сквозь стиснутые зубы, стараясь казаться вежливым.

Свен немедленно исчез, а Олаф принялся с подозрением разглядывать скрелингов.

– Видел когда-нибудь таких, Арни? – спросил он.

– В жизни не встречал, – с благоговейным ужасом прошептал подросток. – Они совсем не выглядят дикими животными, а девчонка – так вообще красавица.

Он показал подбородком на Уинсом и перехватил поудобнее ноги капитана.

Вернулся Свен, неся несколько вытертых одеял и две шкуры.

– Это лучше, – заметил Олаф, довольный, что сумеет как следует устроить капитана.

– Потерпите немного, сейчас все устроим, – пробормотал он.

Уинсом из своего угла зачарованно наблюдала за чужеземцами. Она видела все, что произошло на берегу, и уже успела обсудить с братом появление большого каноэ, прибывших на нем людей, их странную ношу, и вот теперь незнакомцы оказались здесь, в этой хижине! Викинги почти уронили мужчину на скамейку, и тот глухо застонал.

– Воды и поесть, – обронил человек постарше, и Свен снова вышел, но вскоре появился с кувшином и блюдом тюленьего мяса. Уинсом заметила, что мяса гораздо больше, чем они с братом получили за шесть дней, проведенных в лачуге. Она, по-прежнему вжимаясь в угол, наблюдала, как старик приподнял голову лежавшего без сознания человека и попытался влить ему в горло немного воды. Тонкие струйки потекли по щекам и шее, разбиваясь об одеяла. Седой мужчина произнес несколько слов, и по тону Уинсом предположила, что тот ругается. Юноша промокнул лужицу другим одеялом и заботливо подложил третье под голову раненого.