Обретённое наследство - [17]

– Судно, на котором я плыла, затонуло, а в довершение ко всему пропали мои друзья… Я пытаюсь объяснить, почему моё платье в таком плачевном состоянии… Вы хотите сказать, что в этом доме может найтись женское платье? Жены или дочери господина де Мулена?

– Мсье де Мулен… он всегда жил один, у него никогда не было женщины – рыцари дают обет целомудрия – и потому не знает, что женщинам для жизни нужно гораздо больше, чем мужчинам.

Мсье Арно давал обет целомудрия? Это хорошо, значит, Соня может не бояться домогательств с его стороны… Она поймала себя на этой мысли и устыдилась.

– А вы не давали обета и у вас семья была?

Он чуть заметно улыбнулся.

– У меня тоже не было. Но я всего лишь оруженосец командора, а поскольку на мне лежала обязанность снабжения мсье рыцаря всем необходимым, я гораздо чаще общался с обычными людьми, среди которых встречались и женщины…

Жюстен привёл Соню в некую комнату на другом конце узкого и длинного коридора, по которому шёл со свечой в руке. Она была гораздо меньше зала, но намного светлее его, хотя обстановки здесь почти не имелось.

– Вот, видите, это хранилище одежды, – указал ей Жюстен на деревянный сундук, наверняка дорогой, ибо весь был изукрашен резьбой и позолотой. – Я выловил его в море… лет пять назад. Каждый год летом я проветривал его содержимое. На всякий случай. Думал, может, мой господин захочет по примеру многих своих собратьев открыть в этой деревушке небольшой госпиталь, и тогда содержимое сундука могло бы кому-нибудь пригодиться. Но, знать, не судьба мне на старости лет освятить свою жизнь благими деяниями… Правда, их хватало в молодости, но пока человек в силе, ему не хочется сидеть сложа руки безо всякой пользы… – Он замолчал, будто прервал себя. – Посмотрите, госпожа, может, вам что-то подойдет из этих вещей.

И он открыл перед Соней сундук.

Когда-то эти вещи принадлежали, без сомнения, богатой даме. Взять хотя бы вышивки по корсажу золотыми нитями или жемчуг, которым было расшито нарядное платье… Соне пришлось прямо-таки за руки себя держать, чтобы не заняться содержимым сундука как следует. Она покопалась совсем немножко. И всё это время Жюстен стоял рядом, но нарочно смотрел в окно, будто происходящее в комнате его ничуточки не волновало.

– Это прекрасно! – сказала она. – Такому гардеробу могли бы позавидовать многие дамы… В своё время, – уже тихо добавила она.

Жюстен довольно улыбнулся.

Выбрала она темно-зеленое платье. Наверное, единственное из скромных, почти без вышивки и кружев, к счастью, со шнуровкой, так как его бывшая хозяйка – и тут ничего не поделаешь – была в талии поуже её.

Соня набросила на руку платье и оглянулась на Жюстена.

– Следуйте за мной, – кивнул он, мимоходом закрывая крышку сундука. – Я проведу вас в сад.

Сад – это было слишком громко сказано. Они оказались на площадке, посыпанной ракушечником, поодаль от которой росло два небольших деревца, а поближе располагалась деревянная скамья под полотняным навесом.

– Не бойтесь, госпожа, никто из соседей ничего не увидит, – успокаивающе проговорил Жюстен, заметив, что она тревожно оглядывается.

Он наверняка был прав. На такую высокую каменную изгородь можно залезть разве что с помощью высокой лестницы, и вряд ли кто сейчас захотел бы это сделать.

Жюстен потянул за конец навеса, и тот опустился, явив собою подобие занавеса.

– Если хотите, я полью вам на руки, а могу ещё оставить ковшик и прийти некоторое время спустя, чтобы вы могли переодеться.

Как ей повезло, что её гардеробом и умыванием занялся именно Жюстен и за ними не последовал мсье Арно! Чувствовалось, что это немногословный обстоятельный слуга много чего знает и умеет. По крайней мере догадается, что может понадобиться женщине, долгое время лишённой возможности заниматься своим туалетом.

Наконец она умылась с помощью ковшика из вожделенной бочки. Ей бы хотелось, чтобы кто-нибудь взял, да и опрокинул на неё всю воду из этой бочки, так Соня соскучилась по пресной воде.

А после умывания что может быть лучше, чем чистое платье, которое приятно облепило ещё влажное тело, возвращая ощущение прежней уверенности? Всё-таки трудно сохранять достоинство, являясь перед мужчиной даже не в юбке, а в её жалких остатках.

Как только она переоделась, тут же опять появился Жюстен и проводил её в залу, где Арно де Мулен, сидя в кресле, задумчиво смотрел в огонь камина, как будто в момент забыл о существовании гостьи.

Но когда она вернулась в залу посвежевшая и розовощекая, бедный рыцарь на неё даже засмотрелся.

Но смотрел он на Соню так… как даже маркиз Антуан де Баррас не смотрел. Это был восторг маленького мальчика, который увидел ангела, а вовсе не зрелого мужчины. И она с горечью подумала, что рыцари, подобные де Мулену, умерщвляя в себе плоть, убивают ещё что-то, присущее мужчинам. Может ли мужчина, у которого нет жены и своих детей, чувствовать, что такое защищать семью, своё родное семя? Как он сказал давеча: защищать святой католический крест… Нет, наверное, у Сони пока недостаточно ума, чтобы отметить какую-то несуразность в своих рассуждениях.

– Недаром я в первый момент назвал вас морской нимфой, – проговорил между тем рыцарь, – говорят, эти божества очень красивы.