Обретение крыльев - [36]
У нее был вид человека, который заявил о себе. Увидев это, я справилась с негодованием, и ее мятежное купание превратилось в кое-что другое. Она воспользовалась запрещенной привилегией, полагая, что достойна подобных привилегий. Ее проступок был не мятежом, а посвящением.
И я осознала нечто, прежде не доступное моему пониманию. Я преуспела в порицании абстрактного рабства применительно к далеким незнакомым массам, а в отношении конкретной девушки из плоти и крови, находящейся рядом со мной, утрачивала способность отвергать рабство. Суть всех невыразимых вещей скрыта за пугающей немотой, и я нашла к ней свой путь.
Пока Подарочек тащила ванну по веранде, я выдавливала из себя слова:
– …Постой… я… помогу…
Обернувшись, она взглянула на меня, и мы друг друга поняли. А мой язык опять отказывался повиноваться.
Госпожа послала нас с матушкой на рынок за хлопчатобумажной тканью – на платье для Нины. Девочка быстро из всего вырастала. Госпожа велела в этот раз купить чего-нибудь светлого, а также присмотреть домотканой материи для Томфри и остальных – на новые жилетки.
Длинный ряд прилавков тянулся от Ист-Бей до Митинг-стрит. На них можно было найти все, что душе угодно. Госпожи твердила, что это жуткое место. У мясных прилавков, словно постоянные покупатели, кружили грифы-индейки. Торговцам приходилось держать человека, который отгонял их пальмовым листом, а они взлетали на крыши, пережидали и, уловив момент, возвращались. Окрестная вонь сшибала с ног. Бычьи хвосты, воловьи сердца, сырая свинина, живые куры, устрицы, голубые крабы, рыба и снова рыба. Сладкие пирожки с арахисом учуять было невозможно. Я ходила по рядам, зажав нос рукой, пока матушка не дала мне листья эвкалипта, чтобы растереть их над верхней губой.
Продавцы-рабы, то есть разносчики, перекрикивая друг друга, расхваливали свой товар. Мужчины выпевали: «Джимми» (так мы называли крабов-самцов), а женщины подхватывали: «Сук» (название для самок). «Джиммиии… Сууук… Джиммиии… Сууук». Затыкать приходилось и нос, и уши.
Стоял сентябрь, а я так и не встретилась с мужчиной, о котором рассказывала мать, – с удачливым свободным чернокожим, что выиграл деньги и купил себе свободу. У него была плотницкая мастерская в доме, и я знала, что всякий раз, когда матушку отпускали на работу по найму или посылали на рынок без меня, она развлекалась с ним. Один или два раза в неделю она приходила домой, пропахшая стружками, с опилками на подоле платья.
Мы подошли к рядам с отрезами тканей, и я заявила, что она все сочинила про этого мужика.
– Ладно, – сказала матушка.
После чего схватила первый попавшийся отрез светлой ткани и отрез тускло-коричневой шерсти, и с нагруженными корзинами мы пошли прочь. Через квартал от рынка посреди улицы продавали рабов, и мы двинулись на Кинг-стрит другой дорогой. Я три раза проверяла свой пропуск в кармане платья и смотрела, приколот ли жетон к платью матушки. От города я постоянно ждала беды. На Каминг-стрит стражник не старше меня остановил старика. Тот разволновался и обронил пропуск, а стражник, насмехаясь, наступил на бумагу ногой.
Мы шли торопливо, обгоняя экипажи. Теперь, за исключением особых случаев, матушка обходилась без трости. Вспоминала о ней, когда хотела добиться от госпожи послабления. Матушка скажет, бывало: «Похоже, лечение, которое я вымолила для своей ноги, больше не действует. Мне просто нужно отдохнуть и несколько дней помолиться». И тогда из небытия возвращалась трость.
Свободный черный мужчина жил на Булл-стрит, 20, в белом каркасном доме с черными облупленными ставнями и замызганными кустами у крыльца. Матушка отряхнула подол платья.
– Если я постою здесь, он увидит меня и сразу же выйдет, – сказала она.
– Будем тут торчать, пока он не выглянет в окно?
– А ты хочешь, чтобы я постучала в дверь? Если откроет его жена, ты думаешь, я скажу: «Передайте супругу, что пришла его подружка»?
– Как вышло, что ты развлекаешься с женатым мужчиной?
– Она его гражданская жена. У него их еще две. Все мулатки.
При слове «мулатки» мужчина вышел из дома, остановился на крыльце, посмотрел на нас. Настоящий бык. Хотелось сказать: «Живет он на подходящей улице». Он был крепкого сложения, с широкой грудью и выпуклым лбом.
– Это моя девочка, Подарочек, – сказала матушка подошедшему возлюбленному.
Тот кивнул с суровым надменным видом:
– Я Денмарк[1] Визи.
Матушка бочком подошла к нему и объяснила мне:
– Дания – страна рядом с Францией и тоже очень красивая.
Она так откровенно улыбнулась ему, что я отвела взгляд.
Он погладил ее по руке, а я, недолго думая, отправилась бродить по улице. Пусть себе флиртуют на здоровье, но зачем мне на них любоваться?
В том году мы приходили к дому на Булл-стрит, 20, бессчетное число раз. Два голубка упорхнут, бывало, в мастерскую, а я останусь на улице ждать. Сделают они свое дело, и он, бывало, выйдет и давай вещать. И как он говорил, Господи, как умел этот мужчина говорить! Денмарк никогда не бывал в Дании, только на Датских островах. Зато, если верить его рассказам, наведался во все другие места. Он путешествовал по миру со своим хозяином капитаном Визи, владельцем невольничьего корабля. Говорил на французском, датском, на креольском диалекте, языке галла и даже на королевском английском. Я слышала, как он разговаривает на каждом из этих языков. Родом он был с Барбадоса и любил повторять, что жители Чарльстона не доверяли рабам оттуда, потому что его землякам ничего не стоило перерезать человеку глотку. Он говорил, Чарльстону нужны чернокожие с морского побережья Африки, умеющие сажать рис.
История четырнадцатилетней Лили Оуэнс, потерявшей в детстве мать, — это история об утратах и обретениях, о любви, вере и прощении, история о людях, которым открылся истинный смысл концепций «выбора того, что важно».
В этом новом романе соткана необыкновенная история о русалках и святых, о духовных страстях и телесных наслаждениях. Он раскрывает малоизведанную область женской души, повествуя о внутреннем пробуждении и примирении с самой собой.В бенедиктинском монастыре на острове Белой Цапли стоит прекрасное и таинственное кресло, подлокотники которого выполнены в виде русалок с крыльями. Как гласит легенда, кресло обладает чудесной силой. Но поможет ли оно героине сделать главный жизненный выбор? Здесь, среди чарующей красоты природы и величественных белых цапель, Джесси разрывается между своей неожиданной влюбленностью в послушника монастыря и любовью к мужу, между страстью и непреодолимой силой притяжения дома и семьи…
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Впервые на русском языке новый роман Татьяны де Ронэ «Русские чернила».Молодой писатель Николя Дюамель внезапно попадает в странную ситуацию: при попытке получить новый паспорт он узнает, что в прошлом его отца есть некая тайна. В поисках своих корней он отправляется в путешествие, которое приводит его в Санкт-Петербург.Пораженный своим открытием, он создает роман, который приносит ему громкий успех. Казалось бы, с призраками прошлого покончено. Но тогда отчего Николя Дюамель не находит покоя в роскошном отеле на острове? И какие таинственные секреты омрачают безоблачное небо Тосканы?..
После того как сын, невестка и любимые внуки перебираются в город, Фердинанд остается один на огромной ферме. Что ж теперь – век вековать, горе горевать? Ничего подобного. Писательница Барбара Константин, автор замечательных книг «Как Том искал дом и что было потом» и «О Мели без всяких мелодрам», прикосновением волшебной палочки превращает драму старости и одиночества в искрящуюся радостью, уморительно смешную историю о том, что жить здорово и в семь лет, и в семьдесят. Всего-то и нужно, что оглянуться вокруг!
В шестнадцать лет все переживания Брайана Джексона были связаны с тем, что в его жизни не будет ничего более достойного, чистого, благородного и правильного, чем оценки на выпускных экзаменах средней школы. А в восемнадцать он, поступив в университет, считает, что стал намного мудрее, и спокойнее смотрит на жизнь. Теперь его амбиции простираются гораздо дальше: он мечтает обзавестись оригинальной идеей, чтобы на него обратили внимание, а еще он страстно желает завоевать сердце девушки своей мечты, с которой вместе учится.
Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон.