Обретение крыльев - [105]
Мы не услышали за дверью маленькую госпожу. Замок, который был на двери при маме, давно сняли, а маленькая госпожа не постучала. Она влетела в комнату:
– Я иду в церковь Святого Филипа, и мне нужна бордовая накидка. Ты должна была починить ее. – Она перевела взгляд на раму. – Что это такое?
Я попыталась загородить раму.
– Верно, я и забыла про вашу накидку.
Я старалась отогнать мотылька от пламени, но Мэри оттолкнула меня и принялась рассматривать розовые, красные, оранжевые, фиолетовые и черные цвета на одеяле. Матушкины цвета.
– Займусь вашей накидкой прямо сейчас. – Я сняла веревку с крюка, чтобы поднять раму, пока хозяйка не догадалась, что перед ней.
Но она подняла руку:
– Подожди. Ты так спешишь спрятать это от меня.
Я прикрепила веревку на место, и сердце у меня затрепетало. Скай еле слышно напевала тонким голосом. Я хотела приложить палец к губам, но после истории с намордником не хватило духу шикнуть на нее. Пока маленькая госпожа, прищурившись, рассматривала один квадрат за другим, словно читала книгу, мы со Скай переглядывались. Там была вся жизнь матушки. Наказание стоянием на одной ноге, порки, клеймение, выбивание зубов молотком. Тело матушки, расчлененное на раме на куски.
Муслиновая тряпочка с книжкой Сары лежала на виду, к тому же можно было различить очертания пачек денег под подкладкой. Мне хотелось убрать все, но я не пошевелилась.
Мэри повернулась ко мне, ее лицо осветилось утренним светом, и черные зрачки превратились в точки.
– Кто это сшил?
– Матушка. Шарлотта.
– Но это ужасно!
В тот момент мне, как никогда, захотелось пронзительно закричать.
– Эти ужасные вещи произошли с ней.
Щеки Мэри залил румянец.
– Ради всего святого, можно подумать, с ней за всю жизнь случалось только жестокое и ужасное. Я хочу сказать, здесь не показано, чем она заслужила эти наказания. – Хозяйка вновь посмотрела на одеяло, переводя взгляд с одной аппликации на другую. – Мы обращались с ней хорошо, с этим не поспоришь. Не знаю, что с ней случилось, когда она убежала и была вне нашей опеки.
Теперь маленькая госпожа потирала руки, будто мыла их над умывальным тазом.
Наше одеяло пристыдило ее. Мэри подошла к двери, оглянулась на него, и я поняла, что она ни за что не оставит его на месте. Стоит нам выйти из комнаты, она пошлет за ним Гектора. И он сожжет мамино семейное предание.
Я дождалась, пока шаги маленькой госпожи не затихнут, потом посмотрела на одеяло, на летящих по небу рабов. Мысль о рабском положении была нестерпимей, чем мысль о смерти. Ненависть обожгла меня, и я опустилась на пол рядом с одеялом.
Скай участливо склонилась надо мной, концы ее роскошных волос ткнулись мне в лицо. Волосы пахли метлой.
– С тобой все хорошо? – спросила она.
Я подняла на нее взгляд:
– Мы уйдем отсюда.
Она услышала, но засомневалась:
– Что ты сказала?
– Уйдем, даже ценой жизни.
Скай подняла меня на ноги, словно цветок сорвала, и посмотрела на меня так же, как Денмарк в день, когда он, сидя на гробу, ехал навстречу смерти. Я всегда стремилась к свободе, но не находилось места, куда пойти, и не было нужного пути. Теперь это не имело значения. Свобода стала важнее воздуха. Мы уйдем и, если понадобится, поедем на собственных гробах. Именно так жила матушка. Она говорила: «Выбери, каким концом иголки хочешь быть – тем, в который продевается нитка, или тем, который прокалывает ткань».
Я сняла одеяло с рамы, свернула, подумав, что перья внутри – это память о небе.
– Вот, – вручила я одеяло Скай. – Мне нужно починить накидку этой женщины. Положи одеяло в мешок из рогожи, отнеси Гудису и вели спрятать среди конских попон. И чтобы никого рядом не было.
Я не только починила накидку. Я взяла с письменного стола Мэри печатку и положила в карман. А дождавшись темноты, написала письмо.
23 апреля 1838 года
Дорогая Сара,
надеюсь, ты получишь это письмо. Мы со Скай уйдем отсюда, пусть даже ценой жизни. Так мы решили. Не знаю, как именно, но у нас есть матушкины деньги. Все, что нам надо, – место, где нас примут. У меня есть адрес на конверте. Надеюсь, что когда-нибудь увижусь с тобой.
Твоя подруга Подарочек.
Свадьба состоялась 14 мая в два часа пополудни в доме на Спрус-стрит в Филадельфии. Ярко светило солнце, по небу проплывали голубоватые облака. Этот день казался таким настоящим и в то же время совершенно нереальным. Помню, я стояла в столовой и наблюдала, словно издалека, как он разворачивается, будто выбираясь из глубины сна, вставая с прохладных простыней навстречу новому дню, где кончается одна жизнь и начинается другая.
Наша мать прислала поздравительную открытку, чего мы не ожидали, и умоляла прислать письмо с подробным описанием свадьбы. «Что Нина наденет? – спрашивала она. – О, вот бы увидеть ее!» Казалось, мать вздохнула с облегчением от мысли, что у Нины появился муж, и надеялась, что мы обе откажемся от ненормальной жизни. Несмотря на это, письмо было проникнуто любовью стареющей матери. Она называла нас «своими дорогими доченьками» и сокрушалась о том, что мы далеко друг от друга. «Увижу ли я вас снова?» – переживала она. Этот вопрос долго преследовал меня.
История четырнадцатилетней Лили Оуэнс, потерявшей в детстве мать, — это история об утратах и обретениях, о любви, вере и прощении, история о людях, которым открылся истинный смысл концепций «выбора того, что важно».
В этом новом романе соткана необыкновенная история о русалках и святых, о духовных страстях и телесных наслаждениях. Он раскрывает малоизведанную область женской души, повествуя о внутреннем пробуждении и примирении с самой собой.В бенедиктинском монастыре на острове Белой Цапли стоит прекрасное и таинственное кресло, подлокотники которого выполнены в виде русалок с крыльями. Как гласит легенда, кресло обладает чудесной силой. Но поможет ли оно героине сделать главный жизненный выбор? Здесь, среди чарующей красоты природы и величественных белых цапель, Джесси разрывается между своей неожиданной влюбленностью в послушника монастыря и любовью к мужу, между страстью и непреодолимой силой притяжения дома и семьи…
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Впервые на русском языке новый роман Татьяны де Ронэ «Русские чернила».Молодой писатель Николя Дюамель внезапно попадает в странную ситуацию: при попытке получить новый паспорт он узнает, что в прошлом его отца есть некая тайна. В поисках своих корней он отправляется в путешествие, которое приводит его в Санкт-Петербург.Пораженный своим открытием, он создает роман, который приносит ему громкий успех. Казалось бы, с призраками прошлого покончено. Но тогда отчего Николя Дюамель не находит покоя в роскошном отеле на острове? И какие таинственные секреты омрачают безоблачное небо Тосканы?..
После того как сын, невестка и любимые внуки перебираются в город, Фердинанд остается один на огромной ферме. Что ж теперь – век вековать, горе горевать? Ничего подобного. Писательница Барбара Константин, автор замечательных книг «Как Том искал дом и что было потом» и «О Мели без всяких мелодрам», прикосновением волшебной палочки превращает драму старости и одиночества в искрящуюся радостью, уморительно смешную историю о том, что жить здорово и в семь лет, и в семьдесят. Всего-то и нужно, что оглянуться вокруг!
В шестнадцать лет все переживания Брайана Джексона были связаны с тем, что в его жизни не будет ничего более достойного, чистого, благородного и правильного, чем оценки на выпускных экзаменах средней школы. А в восемнадцать он, поступив в университет, считает, что стал намного мудрее, и спокойнее смотрит на жизнь. Теперь его амбиции простираются гораздо дальше: он мечтает обзавестись оригинальной идеей, чтобы на него обратили внимание, а еще он страстно желает завоевать сердце девушки своей мечты, с которой вместе учится.
Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон.