Обреченный взвод - [11]

Недалеко от меня поднялся невысокий чернявый парень и, сбитый с толку объемным звучанием, начал озираться по сторонам.

— Чего крутишь головой? Выходи за предписанием! — снова прозвучало отовсюду, и один из сидевших за столами офицеров поднял руку, привлекая внимание новобранца.

Следом начали вызывать и других. Ребят собирали группами по двадцать-тридцать человек и уводили в сопровождении вызывавшего их офицера.

— Новобранец Новиков! — раздалось, когда помещение опустело более чем наполовину.

Я присоединился к группе, собравшейся у стола, за которым сидел крепыш лет сорока, одетый в серый камуфляж без знаков различия.

— Новобранец Уиллис! — прокричал офицер в микрофон после того, как окинул меня оценивающим взглядом.

Сол прошел к столу со своим обычным высокомерным выражением на лице, будто и не было двух суток заключения в гальюне. Собственно кроме меня в новой команде не было свидетелей его позора. А ко мне он изначально относился с высокомерным презрением. Ну да, если нам и дальше предстоит служить вместе, то жизнь, как говорится, рассудит, кто какого отношения достоин.

— Судя по этим данным, — кивнул на монитор крепыш, когда вызвал последнего новобранца, — все вы имеете отношение к робототехнике. Это верно?

— Да. Верно, — ответил нестройный хор голосов.

— Почему молчишь, новобранец? — уставился на меня пронизывающим взглядом глубоко посаженных глаз офицер.

— Я работал на заводе промышленных роботов…

— Это и требуется, — перебивает он, не дав уточнить, что работал я всего лишь упаковщиком.

С новым сопровождающим наша команда грузится на внутрисистемный транспорт. Сутки полета к нужной планете проходят в относительно комфортных условиях. Кресла в салоне хоть и из жесткого пластика, но все же в них можно расслабиться, откинувшись на спинку. В туалете три отдельных кабинки, и три УФ стерилизатора для рук.

Прибыв в местный космопорт, мы сразу же пересели в шаттл. В этом корабле, в отличие от того, в котором нас везли из мобилизационного пункта, иллюминаторы не были задраены, и я впервые в жизни увидел открытый космос. Однако полюбоваться бездонной чернотой, усеянной мириадами звезд, не получилось, ибо шаттл, отстыковавшись, развернулся так, что доступный мне иллюминатор заслонила планета, к которой мы направлялись.

После выгрузки на планете, нас, не дав осмотреться, погнали к огромному геликоптеру. До сих пор машины, летающие не с помощью антигравитационных двигателей, я видел только на экранах мониторов или на галопроекциях. Другие новобранцы, похоже, тоже видели такого монстра впервые, ибо, так же как и я, втянули головы в плечи, когда огромные лопасти с оглушительным грохотом начали рассекать воздух над нашими головами.

В чреве геликоптера не было иллюминаторов, и создавалось такое впечатление, будто какой-то великан небрежно тащит нас в грохочущей металлической коробке.

Наконец прибыли на место. Оглушенные мы вышли из ужасной машины на бетонный плац, и монстр, сразу поднявшись в небо, скрылся за высокими, поросшими лесом холмами, называемыми, как я узнал позже, сопками.

Я стоял и во все глаза смотрел на раскинувшееся передо мной море леса. Проведя всю жизнь в промышленном центре, видел деревья только во время редких посещений элитных кварталов. Здесь же, куда н брось взгляд, простирались бескрайние заросли, покрывающие склоны и вершины сопок.

От созерцания зеленых просторов оторвал властный окрик сержанта. Нас построили в колонну по три и повели мимо двух трехэтажных зданий, стоящих вдоль плаца. Это были казармы, в которых нам предстояло провести ближайшие полгода. За ними располагалось несколько одноэтажных построек, у крыльца одного из которых мы и остановились.

— По трое подходим и садимся! — сопровождающий указал на три табуретки у поребрика, возле которых стояло по солдату. Лица у этих солдат были скучающе-равнодушные, в руках они держали какие-то предметы, оказавшиеся машинками для стрижки.

Не прошло и получаса, как мы лишились своих шевелюр и, находясь в некой прострации, трогали и приглаживали ладошками головы, непривычно ощущая короткий щетинистый ежик волос.

— Снимаем все свое блохастое тряпье, сбрасываем в одну кучу и бегом в баню! — скомандовал сержант, указывая на двери помещения. Видя нашу нерешительность, он отцепил от пояса гибкую резиновую дубинку и, крутанув ее в руке так, что послышался свист рассекаемого воздуха, — Двигайтесь быстрее, сонные ягуанты, пока не отведали сержантского стимула!

Внушение подействовало, и мы быстро разделись и, ежась от прохладного ветерка, один за одним просочились в двери бани. Пройдя через первое помещение с вешалками и деревянными скамейками, оказались в помывочной. Здесь стояли ряды лавок из какого-то белого камня. На лавках лежали перевернутые вверх дном металлические тазики, а из стен торчали бронзовые краны.

В дальнем конце помывочной распахнулась дверь, и из нее в клубах пара выскочили два голых человека. Кожа у обоих была красной, будто обваренной кипятком, однако лица просто лучились блаженством.

— Ух, хорошо попарились, — произнес один, держащий в руках пучок веток с зеленой листвой, и, увидев столпившихся в нерешительности новобранцев, обрадовано крикнул: — О! Свежее мясо прибыло! А ну, расступись, ягуанты сопливые!