Обречённый на скитания. Книга 6. - [32]

    — Другое дело! — команда КЗОП, и я стою в чем мать родила. 

    — Алекс! — недовольно вскрикнула Анариэль. 

    — Что? — невинно посмотрел я на неё, доставая эльфийский костюм из рюкзака. 

    — Ты невыносим! — принцесса чуть ногой не топнула, отворачиваясь. — Надеюсь, у тебя хватит ума не делать так в общественных местах?! 

    — Ну что ты, я же сама скромность, — хмыкнул я, натягивая расшитые бисером штаны. То, что я не со всей одеждой так умею, девушке знать необязательно. 

    «Балаган уехал, шут остался», — прокомментировал Первый, развалившись на цветастом диване и наблюдая за моими телодвижениями. 

    «Остряк, — кинул я, — развалился тут, как у тёщи на блинах. А кто бдеть будет?». 

    «Ты же у нас сверхвоин, вот и бди», — не остался в долгу кот. Вот же разговорчивый стал. 

    Наконец зашнуровав брюки и натянув такую же расшитую безрукавку, я  обратился к своей подруге: 

    — Я готов, можешь смотреть. 

    Анариэль повернулась и окинула мой наряд оценивающим взглядом. На её губах играла усмешка, а на эмоциональным плане была плохо скрываемое досада. 

    — По-моему, мне идёт, — я подошёл к зеркалу в углу около небольшого туалетного столика, — что молчишь? 

    — Где ты его взял? 

    — По случаю приобрёл у одного полуэльфа, — отозвался я, пытаясь рассмотреть себя сбоку, — а что? 

    — Это костюм глаэра. Ты знаешь, кто это? 

    — Да, по-нашему артист. А что? Я могу! 

    — Не артист, а эльф, сочиняющий песни, говорящий с нами песнями, несущий правду народу Светлого леса. 

    — Поэт, что ли? — повернулся я к принцессе, — ну побуду немного поэтом. А петь я умею, ты же знаешь. 

    — Знаю, — вздохнула девушка, — тот полуэльф, что продал тебе этот наряд, посмеялся над тобой. 

    — Да ты чо? Вот гад. Ну его шутка не получилась, потому как я, это я! Кстати, Анют, а чем отличаются эльфы от полуэльфов? Лично я никакой разницы не увидел. 

    — Многим, — сухо сказала принцесса, и её открытость ушла, сменившись серой твёрдой стеной. 

    — Ты что? Обиделась? — я подошёл к девушке, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Ну ты что? 

    — Всё нормально, — натянуто улыбнулась она. 

    — Анют. Да скину я этот наряд! 

    — Нет, пусть будет, — чуть добрее ответила принцесса, — даже лучше, что он на тебе. 

    — В чём тогда дело? — допытывался я. 

    — Это тайна Светлого леса. Но тебе лучше узнать её от меня, — Анариэль смело посмотрела мне в глаза, — и лучше сейчас, чем потом. 

    — Всё так серьёзно? — я взял девушку за руку, — на тебе лица нет. Ну-ка, присядь. 

    Я усадил её на стул. 

    — Дать водички? 

    — Не нужно, — девушка сглотнула и продолжила: — Полуэльф живёт меньше, чем чистокровный эльф. Гораздо меньше. 

    — Фу ты ну ты, — облегчённо вздохнул я, — подумаешь, тайна. Сколько на роду написано, столько и проживёшь… 

    — Не перебивай. Пожалуйста… 

    — Извини, — я с серьёзным видом уселся напротив. 

    — Понимаешь, эльфы не могут жить за пределами Светлого леса. 

    — Твой батяня уже говорил об этом, — вставил я. 

    — Правда? — девушка приободрилась. Я кивнул, Анариэль продолжила: — Понимаешь, детство у эльфов длится очень долго. По человеческим меркам целую жизнь. 

    — Не понял, — помотал я головой, — поясни. Что значит долго? 

    — Долго, — эльфийская принцесса потупила взгляд, — до тех пор, пока не проведёшь ночь в Древе Жизни. Только после этого детство заканчивается. 

    — Анюточка, миленькая, ты не волнуйся, — я присел перед девушкой и чуть-чуть сжал её ладошку. От принцессы волна за волной шли смятение, неуверенность, страх, боль и ещё черт знает что. И чего так волноваться? 

    — Мы же с тобой в одной лодке? Так ведь? — эльфийка закивала головой. По её щекам потекли слёзы.  

    — Чем чистокровней эльф, тем позже заканчивается детство, — рассказывала Анариэль, — у кого в шестьдесят, у кого в сорок. А у кого и в тридцать. 

    — Подожди, — я сел, по-турецки скрестив ноги, — ничё не понимаю. Сорокалетний ребёнок? Даун, что ли? 

    — Я не знаю, кто такой Даун, — жалобно улыбнулась девушка, — но сорок лет это ещё хорошо. Есть случаи, двадцатилетних отправляли к Древу. 

    — Подожди-подожди, — остановил я рассказ принцессы, — ты хочешь сказать, что пацан или там девчушка, сорок лет бегает без портков, играет в салочки и, извиняюсь, мочится в пыль? А потом отвели его к дереву, ночь там побыл и — оба-на! Получился взрослый мужик? Что за чудеса? 

    — Нет, — заулыбалась Анариэль, — не совсем так. Эльф, конечно, растёт медленнее, чем человек, но не настолько. К двадцати годам тело уже вполне сформировано, а вот разум… Разум остаётся детский, пока не пройдёт Ночь Становления. 

    — Упс! — прошептал я, вспомнив девицу около портала. Так значит, она была никакая не больная. Это нормальное состояние эльфийских детей. Во дают! — И что там происходит? В дереве этом? — поинтересовался я. — Ты же помнишь? 

    — Нет, — грустно ответила эльфийская принцесса, — я уснула, а утром всё увидела по-другому. Как будто я всё время до этой ночи спала. Детство осталось воспоминаниями сна. Я не знаю, как тебе объяснить.