Обречённые - [11]

— Ребекка, прекрати! — выкрикнул я.

— Что?! — ухмылка появилась на её холодном лице.

— Прошу, — обратился я к ней. — Прошу не убивай их. Они ведь ни в чём не виноваты, — попросил я сестру. Но на мою просьбу она лишь рассмеялась.

— Ты в своём уме?! — Дети, загнанные в угол продолжали плакать. У них не было сил произнести ни слова. Они вздрагивали каждую секунду, чувствуя приближающуюся смерть. Мальчик прижимался к сестре и просил прекратить это.

— Они дети. Всего на всего дети! — продолжал я в надежде быть понятым своей родной сестрой.

— Да, дети, которые видели твоё и моё лицо! — не соглашалась она.

— И что?! Они никогда не найдут нас, — убедительно говорил я.

— Глупец! Да Ричард без труда уничтожит их, а потом и нас заодно, что мы так беспечно отпускаем свидетелей. Прекрати быть таким слабым и никчемным! Мне не верится, что ты мой брат! — После этих слов она молниеносно подлетела к детям и свернула девочке шею.

— Нет! — выкрикнул я, откидывая сестру в сторону от мальчика. Она пролетела через весь подвал и свалилась на деревянные ящики. Лежащие внутри вещи рассыпались по полу. К моим ногам упала тряпичная кукла. Вместо глаз у неё были зелёные пуговицы, вместо волос нитки, вместо рта зигзагообразный шов. Я вспомнил, как Ребекка когда-то играла с точно такой же игрушкой. Какой же она была милой тогда.

— Да как ты смеешь! — соскакивая на ноги, взбесилась сестра. — Если ты не убьёшь его быстро и безболезненно, то обещаю, умирать он будет очень долго.

— Ричард не узнает, что он остался жив, — произнёс я. — Мы будем молчать. — Я взглянул в сторону мальчика, который не успокаивался и продолжал плакать, теребя бездыханное тело сестры. Я ощутил бессилие от того, что неспособен защитить всех невинных, которые без всякого существенного повода попадаются под руку нашему мстительному покровителю. Ребекке ничего не оставалось тогда, как согласиться с моими доводами и отпустить мальчишку. Я позаботился, чтобы он попал на воспитание к своей родной тёте и дяди. Этот поступок немного помог мне ощутить себя ещё кому-то нужным. Каждую неделю в течение трёх месяцев я втайне приходил убедиться, что с ним всё хорошо. Но однажды придя в очередной раз, обнаружил входную дверь открытой. Войдя внутрь, я увидел повсюду следы крови. Багряный цвет пестрил по всем стенам светлых обоев. Первое тело, которое я нашёл позади дивана, принадлежало женщине. Немного дальше я обнаружил ещё один обезображенный труп мужчины. Я влетел на кухню, потом в гостиную там никого не было. После поспешил подняться наверх. Везде был беспорядок. Все вещи разбросаны и перерыты. Я в страхе открывал двери детской комнаты. С замиранием пытаясь осознать последовательную картину того, что здесь происходило.

На полу возле кроватки лежал он. Маленький мальчик, которого я спас три месяца назад от сестры. Мне стало невыносимо тяжело. Я присел рядом с телом, принимая тот факт, что он уже мёртв. У меня не было ни единого сомнения, что это сделала Ребекка. Обида и сожаление за беспечность поглотили меня целиком. Словно кто-то на живую вскрывал мне грудную клетку. Я попытался почувствовать и пережить ту адскую боль, которую чувствовал он когда умирал. По телу можно было безошибочно определить, что его смерть не была быстрой и безболезненной. Умирал он медленно, испытывая невероятный ужас от того, что творилось с его телом. Своё обещание Ребекка сдержала. Я знал, что если Ричард захочет он может из любой смерти сделать долгое зрелищное представление. Я осмотрел труп. На его маленьких ручках осталось лишь два пальца. Веко на одном глазу была вырвано. Детское личико было изрезано вдоль и поперёк тонким лезвием. На ногах среди сгустков крови виднелись глубокие ожоги. Я закрыл глаза, в ужасе отворачиваясь от тошнотворной картины.

Я до сих пор не могу забыть лицо маленького мальчика, который так жестоко умер по моей вине. Он был ещё так мал и из-за каких-то ничтожных промахов своих родителей, ему не суждено было дожить до своего следующего дня рождения. После такого любой на моём месте перестал бы сочувствовать страдающим и нуждающимся, кем бы они теперь ни были. Прошлое нельзя было перечеркнуть, как черновой список, написанный от руки. Я робот. Бездушное животное, которое не волнует судьба остальных. Мне не было их жаль. Поэтому я, молча, стоял в стороне, наблюдая за происходящим. У одного из грабителей я заметил перстень на левом мизинце в виде черепа. Вот глупый, мелькнуло у меня в голове, пытаясь предугадать, как в ближайшее время его может разоблачить и схватить полиция. Другой тот, что был самым высоким, вёл себя слишком нервно и постоянно дёргался в приступах паники. Двое остальных я не успел рассмотреть, так как они сразу прошли вглубь магазина.

— Не смей опускать руки! — крикнул самый высокий на одну из женщин, стоящую неподалёку двери с ребёнком. Маленький мальчик начал громко плакать, женщина попыталась его успокоить. — Заткни его! — нервно крикнул он. От чего ребёнок начал ещё сильнее заливаться слезами. Грабитель приблизился к нему. Казалось, это должно было задеть меня. Я обязан был сорваться и со злостью откинуть его, чтобы он не смел, прикасаться к ребёнку. Но нет, меня, ничуть не задела эта сцена. Я по-прежнему не сделал ни единого порыва в сторону чего-то доброго. Тот, что стоял у кассы собрал всё в мешок. Остальные двое в это время брали товары с магазинных полок, набивая мешки едой.