Обречённые убивать - [23]

Мало катер стоял в маленьком устье и был скрыт от постороннего взгляда ветвями нависавших деревьев, так ещё вся задняя часть была укрыта сломанными ветками. Был виден лишь ржавый борт и гордая надпись «Посейдон».

— Вот уж, правда, «Посейдон», — пробормотал Арсентьев, входя в воду. Он долго и тщательно умывался, наслаждаясь прохладой воды. Затем просто ухватился двумя руками за борт и, подтянувшись, перебросил тело на палубу. Когда он спустился в каюту, Жора уже потягивал чай. Арсентьев стал быстро одеваться.

— Прикинь, Петро, бобла немерено, а мы тут печенье засохшее рубаем, — он макнул печенье в чай и только потом отправил в рот. В отличие от Арсентьева, он почти не спал. Мысль о деньгах не давала заснуть. Два года мечтал, планировал, и вот… получил. Жизнь — конфетка начнётся. Он покосился на Арсентьева. Тот сел рядом с ним и взял стакан с чаем.

— Летали ночью. Два раза. Вертолёты. Только толку? Я тут всё как следует сделал. Не найдут. Но выходить из укрытия нельзя. Поймают. Без вариантов. Надо пересидеть несколько дней, пока они не угомонятся. Когда перестанут рыскать, тогда и выйдем.

Арсентьев обхватил двумя руками стакан и отхлебнул глоток горячего чая.

— Основная фаза поисков длится не более 48 часов. Если в течение этого времени преступник не найден в предполагаемой зоне поисков, объявляется федеральный розыск и даётся ориентировка во все отделения милиции и отделы ФСБ. В нашем случае это уже сделано. Плюс установка на уничтожение, учитывая серьёзность преступления. Иначе говоря, нас может застрелить любой и без предупреждения.

— Тебя! — поправил Жора с видимым наслаждением. Арсентьев бросил на него сочувствующий взгляд и выразительно ответил:

— Нас, Жора. Поскольку ты со мной, на тебя распространяется негласная директива.

— Что ещё за директива? — с неудовольствием спросил Жора.

— Таких, как я, ищет не милиция, а управление госбезопасности и специальные группы из управления разведки.

Жора побледнел, услышав эти слова. Арсентьев, ни слова не говоря, поставил стакан и поднялся с места. Через минуту перед Жорой легла стопка паспортов.

— Выбирай любой. Бери деньги и уезжай.

Жора взял наугад один из паспортов. Открыв первую страницу, он издал возглас недоумения:

— Это же не моя фотография!

— Заменим. Сделаем так, что никто и не заметит. Не сомневайся. Нужны только кое-какие химикаты.

Арсентьев вернулся за стол и взял стакан с чаем.

— А ты?

Услышав этот вопрос, Арсентьев резко помрачнел и так же резко ответил:

— Я в своей стране. Буду биться до тех пор, пока сам не подохну или их не перебью. Я свой выбор сделал.

— Не глупи, — осторожно посоветовал Жора, — за тебя вон как взялись. Взрыв повесили, ограбление, а потом ещё и убийство группы захвата. Сам слышал по радио. Я бы сам поверил, если б собственными глазами не видел тебя, спящего.

— О чём это ты? — не понял Арсентьев. — Что за группа захвата?

— Да я откуда знаю? По радио слышал, в новостях. Вроде какая-то группа твою банду засекла, хотела захватить, а вы их всех уложили. Вроде троих убили, а двоих ранили. Ещё говорили, что главарю, то есть тебе, — пояснил Жора, — удалось бежать. А двух твоих сообщников задержали. Они будто тоже из органов. Работали на тебя.

— Включи-ка радио! — попросил Арсентьев. Жора молча выполнил его просьбу. В каюте зазвучала музыка. Арсентьев с недовольством посмотрел на Жору. Тот только и мог, что развести руками.

— Что есть. Другие волны не ловит. Переключить нельзя.

Следовало узнать, о чём идёт речь. Он должен быть в курсе всего происходящего, для того чтобы своевременно принимать ответные меры. Петр снова встал. Он достал из сумки свой телефон и снова вышел на корму. Затем спустился по доске на берег и сразу же стал углубляться в лес. Если они поймают сигнал в этом районе, то это место должно быть далеко от катера. Иначе его могут без труда выследить. Арсентьев шёл вперёд, время от времени оглядываясь на солнце. Его учили ориентироваться на местности в обстановке полного отсутствия каких-либо приборов и оборудования. Он снова и снова вспоминал занятия и чувствовал огромную благодарность к своим учителям. Ему придётся вспомнить всё. Придётся выжать всё из того, чему его учили. Ну что ж, вперёд и только вперёд. Страх ведёт к разложению и гибели, а смелость к победе.

Арсентьев шёл не менее получаса, когда услышал шум. Этот шум мог исходить только от автотрассы. «Надо подобраться к ней поближе, — подумал он, — так они точно меня не определят».

Сказано, сделано. Он, крадучись, двинулся между деревьев. Шёл прямо на шум и вскоре сквозь просвет между ветвей деревьев увидел ряд автомобилей, проносящихся по широкой дороге. Он ещё раз тщательно осмотрелся, а потом примостился в зарослях густого кустарника. Он вставил аккумулятор и включил телефон.

Затем вышел в интернет и задал на поиск свою фамилию. Перелистывая сумасшедший поток информации, Арсентьев с горечью вспомнил былые дни. Как — то раз он задал на поиск свою фамилию и не нашёл ничего, что бы имело к нему отношение. Тогда он расстроился, а сейчас… многое бы отдал за то, чтобы увидеть прежнюю картину.

Ему быстро удалось найти информацию, о которой упоминал Жора. И действительно, всё так и было. На него повесили убийство некоего подполковника милиции по фамилии Шиповец и троих бойцов из спецназа. Какого именно, не уточнялось. И ни слова о дисках. Ни слова о записи, которая должна была быть в банке. Но что больше всего заинтересовало Арсентьева, так эта информация о его «сообщниках». Оба сотрудники правоохранительных органов. Один из них также носил фамилию Шиповец. Арсентьев очень внимательно прочитал всё, что было связано с этой фамилией. Упоминалось о том, что обоих отвезли в центральный тюремный изолятор.