Обреченные - [2]

Кэм ошибается, если считает, что он не думает о будущем.

– Ты знаешь, почему я все еще здесь, – напомнил Дэниел. – Нам нужно поговорить о ней.

– Я и говорил, – рассмеялся его собеседник.

С ворчанием он взвалил мокрый труп себе на плечо, Одежда мертвеца сбилась под витками намотанной Кэмом веревки. Тяжелый якорь оказался на окровавленной груди.

– А этот был довольно жилистый, не находишь? – заметил Кэм. – Даже обидно, что старшие не наняли вместо меня более опытного убийцу.

Затем, как будто толкая ядро на Олимпийских играх, он согнул ноги в коленях, для разгона трижды крутанулся вокруг своей оси и зашвырнул труп прочь, за сотню футов от берега.

Несколько долгих мгновений мертвец летел над заливом, Затем тяжесть якоря потянула его вниз, все ниже и ниже, С шумным плеском он обрушился в глубокую зеленовато-голубую воду. И мгновенно скрылся из виду под поверхностью.

Кэм отряхнул руки.

– Думаю, я только что побил мировой рекорд.

У Дэниела с Кэмом нашлось бы немало общего.

Но Кэм сильнее его, он демон и оттого способен не сожалеть о чудовищных поступках, Дэниела же терзало раскаяние, А прямо сейчас вдобавок еще и любовь.

– Ты слишком легко относишься к человеческой смерти, – отрезал он.

– Этот парень ее заслуживал, – отмахнулся Кэм, – Ты что, действительно не находишь во всем этом ничего забавного?

– Для меня это не игра, – огрызнулся вышедший из себя Дэниел.

– Вот именно поэтому ты и проиграешь.

Дэниел сгреб Кэма за ворот серо-стального плаща, подумывая, не зашвырнуть ли его в воду точно так же, как сам демон только что обошелся с телом убийцы.

На солнце набежало облако, омрачив тенью их лица.

– Полегче, – бросил Кэм, силой отводя руки Дэниела прочь. – У тебя полно врагов, Дэниел, но сейчас я не вхожу в их число. Помни о перемирии.

– То еще перемирие, – проворчал Дэниел. – Восемнадцать дней, пока ее будут пытаться убить другие.

– Восемнадцать дней, пока мы с тобой будем от них избавляться, – поправил Кэм.

По обычаю ангелов перемирие длилось восемнадцать дней. На небесах восемнадцать считается наиболее счастливым, даже божественным числом: жизнеутверждающая сумма двух семерок (архангелов и главных добродетелей), уравновешенная напоминанием о четырех всадниках Апокалипсиса. В некоторых языках смертных восемнадцать стало обозначать саму жизнь – хотя в данном случае, для Люс, оно с тем же успехом могло подразумевать и смерть.

Кэм был прав. Поскольку новость о том, что девочка смертна, просочилась на небеса, ряды ее врагов будут умножаться с каждым днем. Мисс София и ее собратья, двадцать четыре старших из Шмаэлим, по- прежнему хотят ее гибели. Только этим утром Дэниел заметил старших в тенях, отбрасываемых вестниками. И еще кое-что – другую тьму, неявную хитрость, которую он поначалу не узнал.

Солнечный луч пронзил облака, и краем глаза Дэниел уловил блеск. Он обернулся, встал на колени и обнаружил стрелу, воткнувшуюся в мокрый песок. Тоньше обычной, тускло-серебряную с вытравленным узором из завитков и теплую на ощупь.

Дыхание у Дэниела перехватило. Он целую вечность не видел звездных стрел. Его пальцы задрожали, когда он вытащил ее из песка, бережно, чтобы ненароком не коснуться смертоносного тупого наконечника.

Теперь Дэниел понимал, откуда взялась та, иная тьма в утренних вестниках. Новость оказалась даже хуже, чем он опасался. Он обернулся к Кэму, уравновесив на ладони легкую, словно перышко, стрелу.

– Он действовал не один.

При виде стрелы Кэм напрягся. Он подался к ней едва ли не благоговейно, протянул руку, коснувшись ее так же, как Дэниел.

– Слишком ценное оружие, чтобы его бросать. Должно быть, изгой очень спешил убраться отсюда.

Изгои – группа бесхребетных, колеблющихся ангелов, презираемых и небесами, и адом. Единственной их силой был ангел-отшельник Азазель, последний звездный кузнец, еще владеющий искусством изготовления этого оружия. Смертному такая стрела, сорвавшись с тетивы серебряного лука, только набьет синяк. Но для ангелов и демонов оружия гибельнее не найти.

Всякий хочет обладать им, но никто не готов примкнуть к изгоям, так что торговля звездными стрелами всегда проходит скрытно, через посредников. А это означает, что мужчина, которого прикончил Дэниел, был не убийцей, подосланным старшими, а всего лишь торговцем. Изгой, настоящий враг, исчез – возможно, сразу, как только заметил их с Кэмом. Дэниел содрогнулся. Это было не лучшей новостью.

– Мы убили не того парня.

– Что значит «не того»? – отмахнулся Кэм. – Разве миру не станет лучше без еще одного подонка? Разве Люс не будет легче? Плохо одно…

Он пристально посмотрел на Дэниела, а затем перевел взгляд на море.

– Изгои, – закончил тот.

Кэм кивнул.

– Итак, теперь и они охотятся за ней.

Кончики крыльев Дэниела встопорщились под кашемировым свитером и тяжелым плащом – его передернуло от жгучего зуда. Он замер неподвижно, с закрытыми глазами и вытянутыми вдоль тела руками, изо всех сил сдерживаясь, не позволяя крыльям поспешно развернуться, словно корабельным парусам, и унести его прочь с этого острова, через залив и дальше, прямиком к ней.

Он зажмурился крепче и попытался вообразить Люс. Ему пришлось через силу отрывать себя от той хижины, от нее, мирно спящей на крохотном островке к востоку от Тайби. Теперь там уже вечер. Проснулась ли она? Проголодалась ли?