Обреченность - [64]
К самому горизонту, насколько хватало глаз, уходила выжженная степь. Ветер раскачивал сухие будылья кукурузы и стебли горькой полыни. За рекой стояла тишина.
Старшина бережно и экономно курил самокрутку. Он знал цену последней затяжки перед боем. Последней минутки жизни.
— Мне-то што, — говорил он, — я уже пожил и повоевал, да и умирать приходилось. А вот вам придется... все... в первый раз. Я так думаю, что многим и в последний... Держитесь хлопцы. Умирать не страшно.
Внезапно на дороге показалась полуторка. Машина мчалась по едва приметной дороге, затерявшейся среди выжженной степи. Ее трясло и мотало на ухабах грунтовой дороги, полуторка завывала перегретым мотором и скрипела рессорами.
— Танки!.. Тыща танков прорвалась! Окружили! — Истошно орал из кабины водитель.
Комбат не раздумывал. Охрипшим голосом он закричал:
— Батальон! К бою! Командиры рот ко мне!
Политрук Орловский пошел по цепям, приказывая стоять насмерть.
Старшина Яшкин начинавший воевать в 1915 году против немцев, а демобилизованный из Первой Конной Буденного, только вздохнул:
— Семь винтовок на взвод… Конешно на смерть, товарищ комиссар.
Вернувшийся от комбата командир роты приказал старшине:
— Передайте по цепи. Огонь только по команде!
Старшина докурил. Бросил окурок и затоптал его сапогом. Передал:
— Жопы спрячьте, хлопчики. Стрелять только по команде или за мной.
* * *
Серо-коричневые танки T-III поднимая облака пыли и почти не встречая нигде особого сопротивления, неслись по полевой дороге в направлении реки Кубань. Задача была простая. Захватить и удержать до подхода основных сил переправу.
Командир танковой группы майор Минх, в пропыленном черном комбинезоне остановил колонну. Он разглядывая в бинокль лежавшую перед ним бескрайнюю степь, окаймленной на горизонте редкими одиночными деревьями.
Рев двигателей, вздымающееся вверх над пригорками облака желтоватой пыли.
Непонятная страна эта Россия. Жара здесь сменяется проливным дождем, дождь шквальным ветром, швыряющим пыль в лицо. Песок во рту, резь в глазах, кровоточащие веки. Сколько мы уже едем? Сколько километров позади?
Майор Минх задержал у деревьев свой взгляд.
— Макс- сказал он в переговорное устройство.- Впереди нас ждут русские. Ты видишь деревья? Там и есть их окопы. Прикажи ударить из всех пушек и обходим русских с флангов.
Майор соскользнул в башню, захлопнул люк. Колонна рассыпалась веером, взревев танки кинулись вперед. Заметив цель ударила танковая пушка командирской машины. Резко, с отдачей, потом еще раз и еще.
Тотчас же, словно по сигналу, заговорили орудия других танков, выплевывая из стволов снопы пламени.
Несколько 75мм снарядов упали на батарею сорокапяток. Взрывом опрокинуло одно орудие. Возле свежей воронки вверх колесами валялось покореженное орудие, а рядом лежали обугленные взрывом трупы. На них кусками висели обгорелые обрывки одежды. Трое лежали неподвижно. Четвертый полз по полю и что-то кричал высоким голосом.
Расчет второй продолжал остервенело стрелять по движущимся танкам. Закрутилась на месте и вспыхнула командирская машина майора Минха. Распахнулся верхний люк и с башни на землю сполз человек в горящем комбинезоне. Горящий танкист катался по земле и кричал от боли, закрывая лицо руками.
Один из танков на стыке взводов прорвался через линию окопов, и двинулся на батарею, давя по пути людей и засыпая землей стрелковые ячейки.
Через полчаса все было кончено.
По всей степи лежали убитые люди, порезанные пулеметами, побитые осколками, застигнутые смертью врасплох.
Картину страшного опустошения дополняла изрытая снарядами и солдатскими лопатами земля, зияющая окопами и свежими холмиками брустверов. Жаркое кубанское солнце стояло в зените и плакало янтарными нитями.
К месту боя слетались тысячи мух, садились на лица, ползали по окровавленным гимнастеркам.
Рядом с контуженным старшиной сидел в своей ячейке Коля Протасов с головой, пробитой пулей. Мертвые побелевшие пальцы вцепились в приклад винтовки. Из-за брезентового ремня торчала граната. По всей степи лежали тела новобранцев. Кровь, еще алая, сочилась из ран, медленно сворачиваясь, рубиново поблескивая, подчеркивая невозвратность случившегося.
Слышался рык моторов, приближались немецкие танки.
Старшина, заваленный в окопе комьями земли, пришел в себя от дикой боли в голове и от того, что нечем было дышать. Он мучительно с хрипом вздохнул, закашлялся — рот и легкие его был забиты землей. С мучительным стоном старшина встал на колени, потом сел, вместе с хриплым стоном выталкивая изо рта грязь и кровь. Очумело потряс головой, вытряхивая из нее боль. Вытянул у мертвого Коли из-за пояса гранату. Страшно усмехнулся.
— Ну что, казак... покажем гадам, как умирают русские солдаты?
И пополз с гранатой в руках в сторону приближающихся танков.
Старшина Яшин остался лежать там же у неизвестной высотки в Кубанской степи, где принял свой последний бой его батальон. Вчерашние школьники, вооруженные лишь винтовками и саперными лопатами не смогли уничтожить фашистские танки. Но ценой своих жизни они на целый час задержали их продвижение и шагнули в небытие... или в бессмертие.
Раньше считалось, что фраер, это лицо, не принадлежащее к воровскому миру. При этом значение этого слова было ближе по смыслу нынешнему слову «лох».В настоящее время слово фраер во многих регионах приобрело прямо противоположный смысл: это человек, близкий к блатным.Но это не вор. Это может быть как лох, так и блатной, по какой-либо причине не имеющий права быть коронованным. Например, человек живущий не по понятиям или совершавший ранее какие-либо грехи с точки зрения воровского Закона, но не сука и не беспредельщик.Фраерами сейчас называют людей занимающих достойное место в уголовном мире.
Все эта история выдумана от начала и до конца. На самом деле ничего этого не было. Не было чеченской войны, не было тысяч погибших, раненых, сошедших с ума на этой войне и после неё. Не было обглоданных собаками и крысами трупов, человеческих тел, сваленных в грязные ямы как отбросы. Не было разбитых российскими ракетами и снарядами российских городов и сёл.И много ещё чего не было. Как не было и никогда не будет меня.Все совпадения с реально существующими людьми и реально происходившими событиями рекомендуется считать совершенно случайными, и абсолютно непреднамеренными.
Осень 1943 года, самый разгар Великой Отечественной войны. Действие повести начинается на прифронтовом полустанке, куда приходит эшелон с пополнением бойцов, для готовящейся к наступлению Красной армии. В одном из вагонов везут будущих штрафников, несколько недель назад освобождённых из тайшетского лагеря, с направлением на передовую. Среди штрафников находится молодой уголовник Энгельс Лученков, сменивший своё «революционное» имя на более простое- Глеб. Вместе с ним в штрафную роту попадают его друзья, вор- рецидивист Никифор Гулыга и аферист Миха Клёпа.
От Алексея ушла жена, и он запил на три дня. Его навестил друг Гена, и два парня, не мудрствуя лукаво, решили поехать служить по контракту в Чечню. И вот они в Грозном. Здесь все другое, не такое, как в мирной жизни. Другие люди, другие отношения, другие ценности. Даже имя пришлось поменять. Теперь у контрактника Алексея позывной Майор. И его ставшая хрупкой жизнь как бы начала отсчет заново…
Она о том, как в ней остаться человеком... Грёбаный саксаул. Сергей Герман. "Армия не только школа боевого.
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.