Образы Будущего. Размышления об откровении Шри Ауробиндо и Матери - [16]

Мы не должны говорить себе, что конец света – это наказание за наше неведение и заблуждения. Мы должны понимать, что во всем происшедшем с нами от нас требовалось достичь определенного уровня, освоить определенную сферу земного сознания. Все, что мы пережили, все, что переживаем сейчас, все это предназначено как раз для того, чтобы подвести нас к некой грани, за которой простирается иной мир, другое восприятие мира. Мы переживем конец света. Царство Смерти прекратит свое существование, и мы вступим в царство Жизни. Все ведет нас к цели, предначертанной нам самим Богом, цели, которая состоит в том, чтобы познать Его и обрести с ним единство. Иного пути у нас нет. Ибо любой другой путь с необходимостью привел бы нас к той же самой пограничной черте, означающей конец света, и мы точно так же увидели бы крушение всех старых структур, подверженных Смерти, и прорастание новых семян будущего, управляемого Жизнью.

Что бы мы ни сделали до настоящего времени или ни смогли бы сделать в будущем, нам надлежит понимать, что положен срок нашей одиссее. Мы можем заново и на совершенно иной лад нарисовать в своем воображении всю историю рода человеческого, более того, – создать ее живой образчик в аллегорическом виде некого сообщества, устроенного на единых началах добродетели – или порока (что, впрочем, вряд ли возможно при нашем двуполярном понимании мира), но, как бы то ни было, конец света неизбежен, как неизбежна и Смерть, поджидающая всякого из нас, безразлично – святого или грешника. Нельзя объяснять дело и изощренной, коварной игрой некоего демиурга, положившего пределы жизни для всего нашего рода, (хотя впрочем, подобное представление – это чисто человеческое изобретение и в действительности эта роль предназначена для Смерти и исполняется Смертью), но если мы и стремимся вообще хоть когда-нибудь преодолеть то несовершенное состояние, в коем обретаемся ныне, нам нужно обязательно выйти за все пределы, ограничивающие круг нашего бытия.

То, что ограничивает наше существование, ограничено само в себе, и поэтому исчезновение этого ограничивающего начала неизбежно. В самом деле, если это начало не ограничено, как оно может устанавливать ограничения? Так обстоит дело со Смертью – это наше наимогущественнейшее ограничение. И именно поэтому оно неизбежно должно исчезнуть.

Если бы конец света был таким, каким его рисуют наши мрачные предсказания, то уже появились бы соответствующие тревожные симптомы, причем термоядерная угроза не была бы самым показательным и единственным из них. Прежде всего снизились бы наши способности к собственному развитию, к движению вперед. Постепенно упала бы наша восприимчивость к любой, даже самой незначительной новой идее, независимо от области ее приложения. Мы утратили бы способность к открытиям, изобретениям. У нас даже не возникало бы желаний на день грядущий. Мы не умели бы мечтать, и память наша слабела бы все больше и больше. Мы оказались бы заживо погребенными в останках деградирующего сознания. Мы погружались бы во мрак неведения. Со временем наш ум постигли бы косность и дряхлость, истощение сил – словом, все свойства нашей человеческой природы пришли бы в упадок и наконец неминуемо наступил бы полный паралич. Это и был бы конец света – во внутреннем мире человека, событие, гораздо более значительное по своим губительным последствиям, нежели тот конец света во внешнем мире, о котором мы пытаемся пророчествовать. Дыхание космической Жизни понемногу оставляло бы нас. Мысль наша угасала бы, чувства и ощущения притуплялись, происходила бы и физическая деградация. Все было бы охвачено параличом Смерти, или, точнее, мы оказались бы на более низком уровне сознания Жизни – мы оказались бы на уровне животного. Существованию человека наступил бы конец.

В действительности, в мире происходит нечто обратное подобным прогнозам. Даже если наша мысль, как кажется, теряет силу, никогда не были так велики наши способности видеть новые перспективы в будущем. Если и наступает некая атрофия нашей восприимчивости, сами наши чувства никогда не были столь утонченными. Даже если и происходит разложение Материи, никогда по своим качествам она не была столь пластичной и благородной субстанцией. Все это великое множество признаков указывает на то, что и в это тяжелое время нас наполняет иное, более высокое дыхание. Один мир отступает и приближается другой.

Тому есть еще более явные подтверждения. В Ночи, охватившей Землю, раздался голос Шри Ауробиндо, возвестивший нам, в сущности, следующее: «Не бойтесь ничего, новый день наступит для нас», но мы пока еще не оценили всего значения этого предсказания. Мы не уделили внимания простому сопоставлению фактов. Тот, кого ученики почитали за воплощение Божественного на Земле, предвозвещает более высокое состояние жизни в этом мире в то время как нам со всех сторон предрекают скорый конец света. «Ничего не бойтесь». Нечто иное готовится к явлению в этом мире. То, чему суждено исчезнуть, исчезает лишь затем, чтобы вывести нас к более широким просторам грядущего.

Не столь важно, будет ли имя Шри Ауробиндо уже завтра забыто, или же, напротив, его будут славить как некоего Мессию, принесшего спасение миру накануне Конца Времен. Суть совсем не в этом, и для самого Шри Ауробиндо главным была отнюдь не собственная слава (он вовсе и не добивался ее), но осуществление своего духовного предвидения, воплощение его в земном мире. Он стал первым проводником и исполнителем того, что ему было дано познать в его видениях. Теперь тем, в ком обитает его дух, предстоит, в свою очередь, усвоить вибрации, первоначально воспринятые и переданные им в мир. И наряду с теми учениками, чье число постоянно возрастает во всем мире и чья приверженность его провозвестию вызвана верой, прежде всего, в его слово, есть и такие, кто сумел войти в соприкосновение с источником этого слова исходит, кто, даже не подозревая этого, вдруг обретает связь с этим источником, получая яркие интуитивные прозрения о будущем, где оно предстает им в совершенно ином свете, чем представляется обычному человеческому воображению.