Образование Литовского государства - [61]

Среди приспешников Ордена Рифмованная хроника упоминает литовца Суксе, который погиб во время набега на Литву[757].

Сохранился источник, позволяющий определить его общественное положение. Это — грамота 1268 г., согласно которой «Suxe sive Nicholaus nobilis de Lettovia» поступил под патронат рижского архиепископа, передав ему «omnem hereditatem suam in terris…, quam in provincia Nalsen a progenitoribus suis noscitur possedisse»[758].

Итак, Суксе унаследовал от предков землю (может быть известную под названием Шуксе[759]) в Налыненайской области. Когда Войшелк, сын Миндовга, а затем Тройден разорили опорные пункты врагов единства Литвы в Налыненайском крае, местная знать искала спасения за границей — Довмонт с дружиной в 270 человек бежал во Псков, а Суксе — в Ригу, Суксе — того же поля ягода, что и известные нам по Рифмованной хронике богатые нобили Туше, Мильгерин и Гингейке (см. стр. 137–138). Источник ясно говорит, что земельные владения Суксе возникли давно и, конечно, не вдруг в результате его способности к грабежу, а сложились постепенно, в течение веков. Предки Суксе, как и предки других нобилей литовских, как и некоторые современные ему нобили прусские, еще сами ходили за плугом, стяжая богатство прежде всего путем подчинения не соседних народов, а своих менее состоятельных coceдей-земледельцев.

Жалованные грамоты Ордена литовским и ятвяжским (судовским) эмигрантам не оставляют сомнений в их сословном тождестве с прусскими нобилями. Известный ятвяжский князь Скомонд (Скумант), согласно грамоте 1285 г.[760], получил прусскую деревню с тем, что издревле к ней тянуло («villam… cum omnibus graniciis ex antiquo ad ipsam pertinentibus»), а также луг и поле. Ему даны «малые права» над крестьянами, включая и тех, которых он мог здесь поселить в дальнейшем («Item si iam prefati Sudovite in supra memoratis bonis aliquos rusticos locaverint, prout possunt, idem rustici eis parebunt, sicuti nostri nobis parare actenus consueverunt…»).

Сперва Орден чувствовал себя очень уверенно, видимо, рассчитывая вслед за пруссами покорить Жемайтию и Аукштайтию, и потому жаловал беглецам земли прямо в Литве[761]. Так возникла грамота 1288 г., согласно которой прусский ландмейстер пожаловал Вальгуне «unsern getruwen… knecht und sinen erben» — пять семейств и землю в Литве (in gutym geleid), сопроводив документ многозначительной оговоркой: «ob wir uns dy Littown undirtanig machin»[762].

С началом систематических вторжений в Литву появились и литовские перебежчики. Им жаловали земли и в Пруссии. Литовцу Сыргеле в 1291 г. из Рагнита дано пожалование на 10 гакенов земли и (как и Скомонду) «малые права» (clinen gericht und den genis, der dovon vellit), за что он должен был служить конно и оружно (dinen niil pfordin, mit wapin nachs landis gewonheit)[763].

Однако наступление на Литву явно срывалось, и пожалования земель там уже стало недостаточно: новые вассалы Ордена нуждались в известном обеспечении на длительный срок войны. Тогда форма пожалования изменилась: стали жаловать беглецов землями в Пруссии с тем, однако, что впоследствии они могут быть обменены на земли в Литве. Литовцу Гигайле, который в Орден «geflogin hat durch beschirmunge cristengelouben», пожалованы в 1303 г. 2 гакена земли и свобода от десятины и крестьянских работ[764]. К этому сделано примечание: когда «das lant der Littowen mit den gnadin gotis kristenem — gelouben und unsern brudem wirdt undirthan, danne sal Gygayle ufgeben dysse zcwen hocken mit irer zcugehorunge und sal nemen sin erb das her etzwan hatte in sime lande Oukaim»[765].

Следовательно, после перехода Литвы под власть литовских христиан и немецких рыцарей Гигайле должен был получить свои прежние наследственные владения и из них вернуть Ордену пожалованное.

Документ позволяет сделать вывод, что по социально-экономической природе литовские нобили идентичны[766] прусским: они тоже растущие феодалы-землевладельцы; это подтверждается не только тождественными формулярами пожалований, но и прямыми указаниями на их владения в Литве. Эти документы не случайны. В грамоте 1311 г. литовцу Махуце с братьями, получившим 4 гакена земли, сказано: «Porro quando dei adiutorio hereditatem suam in Lithonia recuperabunt, ut valeant possidere, ex tunc predictos quatuor uncos nostre domui resignabunt»[767].

Среди беглых литовцев встречались и «konige». Под таким названием известно го второй половине XIV в. пять свободных с владениями в 2–4 гакена при прусском праве и вергельде в 16–30 марок[768].

Хочу подчеркнуть, что эти грамоты не могут служить источником определения размеров земельной собственности беглых в самой Литве, как это кажется некоторым исследователям, делающим отсюда вывод об отсутствии там крупного землевладения до унии с Польшей. Рассуждая подобным об ралом, нам пришлось бы признать что будущий византийский император Андроник располагал лишь несколькими городами: ведь в пору его эмиграции в Галичину здешний князь дал ему несколько городов «на утешение»[769]; князь Даниил, укрываясь в Польше от нашествия монгольских войск, получил от Болеслава мазовецкого один город