Образ мира в тексте и ритуале - [125]
Однако все, кто об этом писал, считали разработку прагматической семантики и функции пословиц делом почти неосуществимым[50]. Действительно, фольклористы пользуются сборниками пословиц, в которых, как правило, никаких сведений о характере их употребления, о типичных для них ситуациях не приводится.
Сразу же надо сказать, что сборник сербских пословиц Вука Караджича [Караций 19726], о котором дальше пойдет речь, выгодно отличается от большинства изданий пословиц именно тем, что в нем такие сведения и комментарии имеются.
Это могут быть жанровые дефиниции пословичных высказываний типа клетва ‘проклятие’, заклетва ‘клятва’, псовка ‘брань’, благослов ‘благопожелание’, рече се у шали ‘говорится в шутку’ и т. п.; это может быть отсылка к типичной ситуации (например, для пословицы Земља тврда а небо високо (Земля тверда, а небо высоко) – «Рече се у невољи какоj» (Говорится при каком-либо несчастье); Оћерао псе на воду (Погнал собак на водопой) – «Кад ко пита за кога, ђе jе, а онаj коjи се пита, неће да му каже» (Когда кто-нибудь спрашивает о ком-то, где он, а тот, кого спрашивают, не хочет сказать), это могут быть географические пометы: «У Дубровнику» (В Дубровнике), «У Црноj Гори» (В Черногории) и т. п.; нередко даются толкования глубинной (абстрактной, логической) семантики пословицы, например, На срцу jед, а у устима мед (На сердце яд, а на устах мед) – «Кад коjи лиjепо говори, а зло мисли и ради» (Когда кто-то прекрасно говорит, а думает и поступает плохо). Или: Привезали му реп (Привязали ему хвост) – «Кад се за ким рђаве риjечи стану говорити» (Когда о ком-нибудь начнут говорить плохо) или объяснения трудных для понимания диалектных слов; иногда указываются конкретные тексты, из которых, по мнению Вука, взяты пословицы, нередко приводятся варианты пословицы, дается отсылка к синонимичным пословицам и т. п.
Итак, пословица имеет три уровня содержания (смысла): 1. буквальный, прямой смысл, выраженный словами и синтаксисом предложения (например, для рус. пословицы Любишь кататься, люби и саночки возить буквальный смысл: «Тот, кто любит кататься на санках, должен возить санки на гору»); 2. обобщенный логический смысл (для данной пословицы условно: «Если хочешь получить удовольствие, надо потрудиться»); 3. прагматический (функциональный) смысл, который определяется интенцией говорящего, целью актуализации пословицы, а эта цель в свою очередь зависит от ситуации, в которой пословица актуализируется (данная пословица может быть поучением, дидактическим высказыванием; может быть упреком, адресованным ленивому человеку, может быть осуждением, выражением сочувствия тому, кому приходится много трудиться, и т. д.).
Понимание пословицы (как и других паремий) как прагматически маркированных высказываний позволяет применить к материалу пословиц понятийный аппарат и методику изучения речевых актов, разработанные в лингвистике в середине прошлого века и лежащие в основе весьма продуктивного направления, называемого теорией речевых актов (вслед за Дж. Л. Остином, Дж. Р. Сёрлем и их последователями – см. [НЗЛ 1986])[51]. Сочетание лингвистического и фольклористического подхода при изучении пословиц тем более естественно, что, по распространенному представлению, пословицы наполовину принадлежат языку (являются единицами языка, языковыми клише), а наполовину – фольклору (являются малым жанром фольклора)[52]. В любом случае пословица представляет собой высказывание (в лингвистическом смысле и в смысле Бахтина), получающая свое окончательное смысловое наполнение только в момент актуализации.
Как принято считать, основная функция пословицы – выносить вердикт относительно положения дел в мире, т. е. формулировать «правила», «нормы», максимы жизни, чему посвящена большая часть пословиц и в сборнике Вука. Они имеют по преимуществу форму «констатаций», которые выражают общее мнение о положении вещей в мире, о соотношении между вещами или явлениями и концентрируют в себе коллективный опыт многих поколений: Ако знаш што ти је било, не знаш што ти ће бити (Ты знаешь, что с тобой было, но не знаешь, что с тобой будет); Ватра се сламом не гаси (Огонь соломой не погасить); Велике рибе мале прождиру (Большие рыбы поедают маленьких); Ивер не иде далеко од кладе (Щепки от колоды далеко не отлетают); Нема науке без муке (Нет науки без муки); Нема смрти без суђеног дана (Нет смерти без назначенного дня); Зрела воћка сама пада (Зрелый плод сам падает); Не стоjи кућа на земљи, него на жени (Дом стоит не на земле, а на женщине). Они не содержат никаких формальных признаков присутствия субъекта речи (ни знаков его интенции, ни показателей экспрессии, ни оценки ситуации и т. п.). Но эти же самые пословицы могут при своей актуализации в той или иной ситуации дополнительно приобретать прагматическую семантику. Например, пословица Не стоjи кућа на земљи, него на жени может быть не просто утверждением о важной роли женщины в семье, она может быть, например, похвалой хорошей хозяйке дома, или выражением сочувствия женщине, на долю которой приходятся все заботы о доме, или же соболезнованием по случаю смерти хозяйки и т. п.
