Образ человека как основа искусства врачевания. Том 1. Анатомия и физиология - [120]

Кровеносная система не только должна обеспечивать организм питанием, она одновременно является центральным органом баланса жидкости, тепловой регуляции, гормональных и электролитных процессов. Все эти функции, влияющие друг на друга, часто проявляющие антагонистическое действие, удерживаются в крови в равновесии. И сердце, как регуляторный орган кровообращения, приспосабливает последнее к постоянно меняющимся требованиям организма. Сердце также тесно связано с дыханием, которое, со своей стороны, в своих ритмах непосредственно связано с душевной жизнью.

И как мышление, чувства и воля воздействуют друг на друга и незаметно переходят друг в друга, так и их физиологические основы постоянно и нераздельно связаны. Но как мышление, чувства и воля могут иногда находиться в противоречии друг с другом, так же по различным причинам могут быть нарушены отношения между дыханием, сердечной деятельностью и явлениями обмена веществ.

Чувства в первую очередь непосредственно действуют на дыхание. Но сердце и кровообращение под их влиянием также претерпевают различные изменения. То, что сила и частота пульса легко изменяются под влиянием аффектов, это древнее и легко проверяемое наблюдение. При этом могут наблюдаться даже экстрасистолы. Телесная работа и душевное напряжение ведут к повышению кровяного давления. Под влиянием аффектов изменяется форма капилляров и давление в них. Неоднократно описаны явления изменения величины сердца под влиянием аффектов.

Влияя на сердечную деятельность, дыхательная деятельность приводит представления, чувства и волю в живые отношения друг с другом. Если представления и чувства таковы, что без сопротивления воспринимаются волей, то дыхание гармонично вчленяется в сердечный ритм. Если же появляется неприятное представление или ощущение, то на кривой дыхания мы замечаем затруднение. Как мы инстинктивно задерживаем дыхание, если воспринимаем неприятный запах, так же происходит и тогда, когда в нас проникает неприятное представление.

Особенно отчетливо мы это видим тогда, когда речь идет не об относительно несимпатичном представлении, а о таком, которое, кажется, ставит под угрозу наше собственное существование, например, если наша жизнь внезапно оказывается в опасности. Подобное представление вызывает в нас сильный протест, ибо мы не можем допустить, чтобы оно перешло в нашу волю. Другими словами: сердечная деятельность противится принятию представления от дыхательного процесса. Но если представление все же навязывается нам ситуацией, и мы не можем его избежать, то дыхательная деятельность наталкивается на сердечную деятельность, и мы испытываем это состояние как страх.

Это можно легко наблюдать на себе, если, например, на автомобиле слишком быстро въехать в поворот и на полпути заметить, что дорога обледенела, и нам угрожает опасность перевернуться. Известно, что тормоза только увеличивают опасность. Тогда возникает искушение посредством давления на рулевое колесо или других совершенно бесцельных мышечных напряжений - которые мы инстинктивно так распределяем среди мышц-антагонистов, что они остаются без внешнего эффекта - удержать машину на повороте. Одновременно задерживается дыхание, и все эти судорожные двигательные импульсы переносятся как чрезвычайно неприятное давление на сердце, причем возникает ощущение страха, «замирания». Когда опасность миновала, напряжение разрешается в нескольких экстрасистолах и глубоком вздохе, затем дыхание и сердечная деятельность снова приходят к гармонии.

Как мне кажется, аффект страха всегда развивается подобным образом, будь это мания преследования у параноика или связанная со страхом сердечная боль при стенокардии. В обоих случаях дыхательная деятельность не может гармонично вчленяться в сердечную деятельность.

Итак, мы рассматриваем сердце как относительно самостоятельный орган по отношению к дыханию, который до определенной степени может противостоять исходящим от верхней организации импульсам. Это может показаться необычным, однако как взгляд на взаимосвязи сердца со всем организмом, так и наблюдения в клинике и экспериментальной физиологии подводят нас к тому, чтобы приписать сердцу, кроме его физиологической («механической») циркуляторной функции, еще и душевно-духовную функцию, а именно, функцию активного душевного органа равновесия.

Сегодня уже изучают влияние на сердце со стороны блуждающего и симпатического нервов, но сердце при этом всегда рассматривают как объект этих влияний. Но нет сомнения, что одни и те же впечатления у различных людей действуют на сердце по-разному, поскольку у одних людей сердце способно к большему «противодействию», чем у других. Например, если речь идет о пугающих впечатлениях, то реакция зависит не столько от внешней выносливости, сколько от характера человека и его внутреннего мужества. С древних времен сердце рассматривалось как орган, с которым связаны эти моральные качества, личность, Я человека. Сердце расположено между полюсами рассудка и инстинктивной воли. Перевес рассудочной деятельности ведет к моральной слабости, предрасполагает к малодушию. Перевес инстинктивной воли ведет к безрассудству, опрометчивости. Только равновесие между обоими полюсами дает устойчивый характер, чувство самоконтроля, благоразумие, являющееся психологической предпосылкой для настоящего мужества, которое состоит в том, чтобы, невзирая на опасность, сохранять спокойствие и свободно осуществлять правильные поступки.