Обратный след - [99]

Немец развел руками.

— От него же! Он сам подошел: «Вы москвич?» Говорю: «Да». — «У меня просьба…» Ему нужно было остановиться на несколько дней. В гостиницу он не хотел. Или не мог. Хотя такая фирма, как Запсибзолото, могла бы забронировать заранее номер. А то: «О поездке решили перед самым вылетом…»

— А что насчет карт?

— Сказал, что не против перекинуться в картишки. По-крупному.

— Что он еще говорил о себе?

— В Запсибзолоте много командировок. Приходится ездить… Он и в электричке это повторил. Вы слышали. «Собираюсь сделать покупки…»

— А вы?

— Сказал, что могу порекомендовать на временное жительство. Но прежде хотел бы убедиться в кредитоспособности. У меня был один случай. — Немец ухмыльнулся, погладил лысину. — Думал, он оскорбится! А Пименов задумался, потом поманил меня. — Немец показал загнутый крючком палец. — Отогнул обшлаг кожаной куртки. «Взгляните». Смотрю: пачка пятидесятирублевок в банковской упаковке. Сбоку отдельно сотенные. «Как, по-вашему, хватит?» — спрашивает. «Вполне, — говорю, — вопросов не имею». Но сам кое-что смекнул. Как говорится: «Не будь слишком грешным, но и не будь слишком праведным!»

— Когда ваши попутчики по электропоезду узнали о деньгах?

Немец поднял голову.

— Вы можете гарантировать, что со мной ничего не случится, если я расскажу правду?

— Что вы имеете в виду?

— Что, когда меня отпустят, я не окажусь вместе с Бухгалтером?

— Несомненно.

Немец помолчал, достал платок, отер лысину.

— Игроков этих я уже потом встретил — у зала выдачи багажа… — Казалось, он все еще не решил, до какой степени ввести Денисова в курс событий — ознакомить с Подробностями или ограничиться самыми общими сведениями. Но потом, видимо, решил, что без деталей все равно не обойтись. — Долговязого я и до этого встречал. Он из Подмосковья, из Орехова-Зуева. Как большинство катал… Раньше ездил играть в Шереметьево, теперь на аэропорт «Домодедово» переключился. Мигнул ему: «Спуститесь в туалет. Есть «жених». Пименов в это время оставался наверху, у справочной. Ну и завертелось! Бухгалтер хотел ехать на такси, я отсоветовал. Затащил в электропоезд. Ближе, мол. Потом ревизоры появились, за ними милиционер. Он, как я понял, вас вызвал. А сам в Домодедове вышел… Так?

Денисов не ответил. Спросил:

— Как протекала игра?

Немец поморщился:

— Ничего сверхъестественного. Порох Александр Ефимович вместе со своими друзьями пока не выдумали. Испокон веков так играли. При первой сдаче Музыкант сунул Пименову короля, шестерку с семеркой. Мне — пятнадцать очков. Долговязому вроде как не везло. Проигрывал… — Немец почти слово в слово повторил то, что Денисов уже знал.

— Бухгалтер не отказывался от игры?

— Он же ее желал! Только перемигнулся со мной… — Выходит, вы играли и с тем, и с другими.

— Получается так.

— А все-таки?

— Там было бы видно, товарищ начальник… Извините, — спросил он вдруг. — Вы по званию капитан?

— Старший лейтенант.

— Значит, скоро будете капитаном, взгляд у меня острый… — Теперь Немец грубо льстил. — Так и буду вас называть. Выследили вы нас классически. Ничего не скажешь.

— Как вы сидели в вагоне? Кто где?

— Во время игры? Как и при вас: Мордастый с Бухгалтером лицом к голове поезда. Напротив, у окна, Музыкант. Я — рядом… — Немец вздохнул. — Долговязый наискось.

— Вы видели милиционера, который садился в поезд на Москве-Товарной? — Денисов продолжал выяснять детали.

— Я — нет.

— Может, Бухгалтер видел?

— Не думаю: он и не смотрел в окно.

— Он знал, что играет против шулеров?

— Нет, Я не говорил. — Немец, видимо, сказал правду.

«Само участие Пименова предполагает незнание того, что он играет против жуликов, — подумал Денисов. — Иначе какой смысл играть?»

Словно отгадав его мысли, Немец сказал:

— Шулера, надо сказать, вели себя тонко. Особенно Мордастый. Никогда не догадаешься, если не знаешь, — Вы показывали Бухгалтеру свои карты?

— Не без этого.

Ответ Немца не устроил Денисова — он хотел точности.

— Я хочу спросить: знал ли Пименов, сколько у вас очков было при каждой сдаче?

— Знал. Он видел мои карты.

— И при последней сдаче тоже?

— Тоже.

На этом можно было ставить точку.

— Хотите что-нибудь добавить?

Немец не мог понять, куда вдруг свернула инспекторская мысль, только почувствовал ее ход.

«Какая разница: видел ли Бухгалтер карты при последней сдаче? Не видел?» — Он показался Денисову растерянным.

Несколько секунд Немец сидел сгорбившись, молча, уткнув подбородок в ладони.

Денисова поразила его непоказная тревожная сосредоточенность, устремленные в одну точку глаза. Казалось, от ответа зависела его жизнь.

Наконец Немец выговорил:

— Мне нечего добавить.

Мордастый импонировал Денисову немногословием. Помимо того, от него ничего не ускользало, и разговаривал он свободно.

— Что предшествовало карточной игре? — спросил Денисов.

Тот подумал.

— Пожалуй, вот что: Альтист вытащил из пальто пачку денег. В конверте. И переложил в карман пиджака.

— Сразу после того, как я вышел?

— Почти сразу. Альтист вез сдавать их в отделение Госбанка. За концерты на выпускных вечерах десятиклассников. По линии Госконцерта.

— Так он объяснил?

— Да. Не знаю, так ли оно обстоит… И до выпускных вечеров еще порядочно времени.