Обратный отсчет - [62]

Вторая дверь вела в кабинет. Рядом стоял громадный письменный стол. Возле него на полу лежала женщина, устремив вверх выпученные неподвижные глаза. Ее юбка была задрана до шеи, ноги неестественно вывернуты.

Ридан оцепенел, его замутило. Он покосился на Нину и отошел к окну. Внизу он заметил длинный черный автомобиль.

Нина между тем прошла в кабинет. Она сразу же выглянула и поманила за собой Ридана.

Он прошаркал к ней. Она схватила его за руку, прижав палец к губам, и показала направо. Там виднелась открытая дверь на балкон.

Шелковые полуспущенные занавеси частично скрывали его. Ветер развевал их; Ван не сразу увидел, что там, опершись на перила, стоит человек. Он стоял к ним спиной и неподвижно смотрел вдаль, на море.

Нина и Ридан молча разглядывали его. Внезапно человек почувствовал, что за ним наблюдают. Он обернулся, и Ридан увидел его лицо — багрового цвета, с отвислыми щеками. Маленькие глазки мертво глядели из-под опухших век.

Человек шевельнулся и опустил руку в карман. Определенно там было оружие, но он не вытащил его, а так и остался стоять с рукой в кармане.

— Какого черта? — прохрипел он, ощупывая их взглядом.

Взгляд его не понравился Ридану.

Тут выражение лица незнакомца изменилось. Он замер, вытаращившись на Нину. Так мог бы смотреть нищий, обнаруживший в общественном клозете вместо пипифакса сотенные купюры.

— Как твое имя, девочка? — снова захрипел он, ткнув в Нину толстым пальцем.

Орт дернулась. Она в свою очередь не отводила глаз от этого тучного краснолицего человека. Услышав его голос, она улыбнулась — скорее это походило на оскал.

Краснолицый приблизился. Паркет скрипел под его шагами. Пахнуло потом.

— Кто вас привез?

Нина пожала плечами. Она держалась так, словно была у себя дома, но Ван видел, что это напускное. Орт напряглась, как струна.

Через плечо краснолицего Ридан посмотрел на балкон, там лежала перевернутая инвалидная коляска.

«То, что мне сейчас нужнее всего», — с горечью подумал Ридан.

— Выходит, сами приехали, детки, — прогудел толстяк и засмеялся ужасным булькающим астматическим смехом. — Поздно, голуби, поздно.

— Я вас знаю, — твердо произнесла Нина. — Вы — Меткович.

— В твоих устах, девочка, это звучит обвинительным заключением, — он продолжал, задыхаясь, смеяться.

— Значит, это и есть знаменитый Пантеон? — Орт повела рукой. — Великое и грозное вместилище богов!

— Теперь лишь вместилище трупов. — Меткович тяжело опустился в кресло у окна. Жадное любопытство, с которым он рассматривал Нину, сменилось выражением, что так не понравилось Ридану.

— Зачем я вам нужен? — спросил Ван, тоже усаживаясь. Он вытянул раненую ногу, еле сдержав стон. Но не боль была причиной — он явственно различил запах гниющей плоти.

— Ошибаешься, — сказал Меткович. — Ты совсем мне не нужен. Вот кто нужен, — он показал на Орт, — был…

Та ухмыльнулась:

— Какая неожиданность! Но теперь, надо понимать, надобность отпала?

— Надобность теперь отпала во мне. Но этого, девочка, тебе как раз не понять. — Меткович закашлялся и сплюнул на пол.

Ридана передернуло.

— О чем это?.. — Он повернулся к Орт.

Нина прошлась по кабинету.

— Насколько я знаю, — сказала она, — в этом курятнике предполагалось высидеть тьму гениальных личностей. — Орт остановилась перед Метковичем. Расставив ноги, она вдруг сложила два кукиша и ткнула их ему в физиономию. — Что-то не видно!

Меткович тяжело посмотрел на нее: — Это верно. Но не старайся так, девочка. Я ведь знаю о тебе больше, чем ты сама.

Ридан опустил голову. Он почти не слушал, ему становилось все хуже. Чувствовал, как нарастает жар.

Отек на бедре приобрел темно-бурый цвет, появились пузыри, наполненные жидкостью. Ван слишком хорошо знал, что это означает. Врачебная помощь необходима немедленно — и то, вероятно, он лишится ноги. Его охватило отчаяние. Он посмотрел на Нину. Та все еще стояла перед Метковичем.

— У меня нет времени, — сказал Ридан, ощущая мучительное желание закрыть глаза. — Я хочу объяснений. Я хочу знать, почему случилось то, что случилось. Все это как-то связано с Бюро. И вы мне сейчас расскажете. — Он вытащил пистолет, который подобрал у тела Чини на тротуаре.

— Почему нет, малыш, — отозвался Меткович, не замечая оружия. — Но тебе совсем плохо. У Розы… — он запнулся, — в письменном столе есть стерильный шприц с морфием. Тебе это нужно теперь.

— Нет.

— Да, малыш.

— Я сказал — нет!

Меткович опустил веки.

— Двадцать лет я создавал Пантеон, — произнес он, — двадцать лет. Это была старая идея. И не только моя, но уж теперь оно не важно. Едва появились первые сообщения о дэволюрах, я понял, что это — судьба. Она выбросила мне шанс, который бывает раз в жизни.

Нынешняя ситуация тогда мало кому приходила в голову. Но все же вычислить ее было можно. Я.понял, к чему приведет начавшийся процесс дэволюции, который тогда не смогли поставить под контроль. Насилие и кровь — все я предвидел еще двадцать лет назад. Я знал, что рано или поздно наступит катастрофа. И я замыслил создать к тому времени лекарство.

Я решил скрытно вырастить целую группу людей, способных в будущем спасти положение. Это была сложнейшая задача! В мой список входили самые выдающиеся деятели прошлого. Условно я выделил три направления. Стратеги — виднейшие военачальники и политики в истории. Художники, это понятно. Логики… Зачастую их трудно было отделить от Стратегов. Но задумывалась эта группа как плеяда блестящих ученых-практиков.