Обратная сторона Земли - [9]

– Каменный был не ленивый.

– Не о нем речь. Фогель вон тоже не поленился. А Вдовый твой – хуже Фогеля. Тот хоть смердит открыто, а этот из-под хозяйского крылышка.

– Вдового больше нет, я его отправил на пенсию. Знаешь на Камень-острове большой раскольничий крест? Там он теперь, в кресте.

– Что-то я тебя, братец, не узнаю. Подобрел что ли?

– Перестань, сестренка, – болит. И не болтать я с тобой пришел, а о деле подумать. Книга – вот мое дело.

– Трудное дело.

– Все дела трудные, легких у меня не бывает.

– Книга ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Слова в ней не стираются, и в чьи она руки попала, тому и служит до смерти.

– Это, сестрица, я и без тебя знаю.

– Уничтожить ее может только один человек на свете – ее хозяйка. А ты знаешь, что может быть, если она встретится с Князем. Тогда уже ничем не поможешь. И про гроб – не то что теперь – запоешь в полный голос.

– Может быть, а может и не быть. Меч! Если между ними ляжет на ложе меч, то и греха не будет. И этот же меч, если умело с ним обойтись, – убьет дурака Князя.

– Ты все хорошо задумал. Дело за малым – освободить девку. Не сюда же его вести, в твой дом. А если освободить девку, да отправить ее наверх, да устроить им, голубк[/]ам, встречу – много чего может за это время случиться. То ведь город. Хоть и ты в нем хозяин, да сторона-то подсолнечная, изменчивая.

Тимофеев поднялся на ноги.

– Книга – она одна не дает мне покоя. Я пятую ночь не сплю, а вчера заснул на минуту, так приснилось, как меня жрет обезьяна.

– Знаешь что, братец, – ответила сидящая на помосте. – Видно, крепко в тебя запала эта шальная мысль. Но сперва сделай, что делал. Попробуй уморить его так.

11

Туманный текст завораживал. И так и этак пробовал его читать Князь, и по-прежнему он оставался собранием невразумительных символов, неразрешимых загадок и неясных поэтических аллегорий. С одной стороны, фраза… ну хотя бы такая – на четвертой странице вверху:

В мертвом месте свет тебе светлый в помощь,

Блещущий меч тебе в помощь…

– с оглядкой на события этих дней, к нему отношение имела. «Меч – в помощь». Меч, действительно, был, и чудо с мечом происходило у него на глазах. Фогеля меч спас, Фогель вспоминал о мече не однажды, мало того, он, Князь, с Фогелева благословения назван господином меча, а значит, его повелителем. Это так. Здесь текст «Повести» худо-бедно увязывался с контекстом жизни. Но ведь, в принципе, любое такого рода иносказанье можно прикладывать к частной человеческой жизни и толковать события так, как положится толкователю на душу. Что и делается со времен Ноя как пророками самолично, так и разноречивым скопищем комментаторов и комментаторов комментаторов. А что дальше? То есть как читать Книгу жизни о тех событиях, которым срок еще не пришел? Про меч еще ладно, хотя попробуй растолкуй кто-нибудь Князю скрытый смысл таких строк о мече:

Кован я во дни сотворенья камня,

Шестеро в кузне шесть полос ковали,

Ведьмы из кузни огонь воровали…

Или далее:

Жало ворожейное ужо расплавится,

Коли кожа проколота, коли тело проколото,

Коли кость проколота, коли кровь проколота,

Коли рука проколота, никакого горя не бойся.

Коли нежить колола, от боли тебя избавлю…

Или длинное многоточие, заканчивающееся одним-единственным словом: лед.

Из тумана неразгаданных смыслов выступила человеческая фигура. Князь сидел в окраинной тишине, и шаги по траве за спиной, опеленутые мягкими стеблями, были тихи, как сон. Человек обогнул полукругом Князя и, выйдя из-за спины в лоб, нехотя ему козырнул:

– Так, – сказал он. – Документы, гражданин, предъявите.

Князь вначале не понял, потом до него дошло. Он достал помятую паспортину и вложил ее в сержантскую пясть. Сержант выел глазами чернильное содержимое паспорта и, должно быть, удовлетворившись, кивнул.

– Он-то мне и нужен. Березкин!

За спиной Князя послышалось шумное копошение.

– Этот, Березкин. Бери гражданина на мушку.

Сержант, убрав документ куда-то себе под мышку, сказал Князю весело:

– Давай-ка с нами в «козла». Только без этих… в общем, иди спокойно.

Князь поднялся, развел руками и спросил с виноватой улыбкой:

– А что я, собственно говоря, нарушил?

– В отделение доставим, там и узнаешь. А если по дороге задумаешь убежать, то у Березкина разряд по стрельбе. Верно, Коля? Так что имей в виду.

Дорога до отделения заняла минут двадцать. В машине пахло бензином, и всю дорогу сержант развлекал Князя разнообразными милицейскими подвигами. Князь, когда надо, кивал, но служал сержанта вполуха, больше его занимало собственное странное настоящее. Тень от человека в плаще незримо висела над ним, и он стал всерьез подумывать, не пора ли кончать с приключениями и расстаться с этим городом навсегда.

Переехали железнодорожное полотно, и, обогнув водонапорную башню, машина затормозила у двухэтажного кирпичного здания каменьгородской милиции.

В кабинете их уже ждали. Когда сержант распахнул дверь, сидевший за столом человек поднялся, с шумом отодвигая стул.

– Все спокойно, Теплов? Попыток к бегству, сопротивления – не было?

– Доставлен без осложнений. Спокойный товарищ.

Сержант передал старшему паспорт Князя. Тот его полистал и спросил у Князя, прищурившись: