Обратная сторона Земли - [4]

Шрифт
Интервал

6

Итак, он оказался в опале. Пес, жрущий человеческие останки. Костлявая личность в плаще. Тимофеевские и сам Тимофеев – хозяин. Кто он здесь? Мориарти каменьгородских масштабов? Душегуб-мэр? Главный рубака из движения за чистоту нации? Мясник в магазине? Или начальник ОБХСС?

Предостережение продавца кваса поначалу огорошило Князя. Ему вспомнился убитый и обворованный Фогель. Дыра с яйцо во лбу – не лучшее украшение для головы. И все-таки Князь решил – сдаваться ему пока рано.

Музей. Первым делом надо попасть в музей. Старорежимный Иван Иванович Козлов может и потерпеть. Раз при царе терпел, потерпит еще денек при обновленном социализме. Все терпят.

День медленно угасал. Майские вечера тянутся в провинции долго. Сирень почти отцвела и в сумерках отливала фосфором. Прохожих на улицах не было. На скамейках у молчаливых домов не дремали совы-старухи и не хихикали влюбленные парочки. Город походил на пустыню, и если бы не редкие голоса из окон и не свистки на железнодорожной станции, в пору было подумать, что в городе объявили эвакуацию.

От безлюдья и непокоя захотелось нырнуть в сирени, уйти от невидимых глаз, что Князь и сделал немедля, свернув с улицы в сад. Музей, насколько он помнил, находился где-то неподалеку. Князь выбрался на соседнюю улицу, такую же сумеречную и пустую, опять окунулся в кусты и скоро за невысоким забором увидел здание музея. Призрачные деревья бросали по сторонам тень. Тени переплетались, воздух пропах сыростью и влажной древесной корой. Князю сделалось зябко.

Стояла тишина. Где-то близко постукивали часы – тихо-тихо, чтобы смертный не догадался, что это отмериваются минуты, которые ему остается жить. Двухэтажное здание, в котором находился музей, задником выходило к древним развалюхам-сараям и могучей куче угля, наваленного вперемешку с мусором. Где-то там, ближе к сараям, должен быть запасной выход, а может быть, и пожарная лестница.

Князь яко тать в нощи перебежками от дерева к дереву скоренько пересек сад и спрятался за тощей поленницей. Он прислушался. Тихо. Пустые окна смотрели на него со стены. От дома веяло смертью. Где-то там за желтыми стенами нашли убитого Фогеля.

Лестница скрывалась в тени. Бесшумно, по-обезьяньи, Князь вскарабкался под козырек крыши и посмотрел с высоты на город. Тусклая полоса зари еще серебрила землю. В меркнущем свете вечера успокоенно и неподвижно разлегся перед Князем зверь-город. Казалось, он уже спит. Улицы тонули во мгле, и тонкие ребра антенн чернели над горбатыми крышами – мертво, как кладбищенские кресты. На западе, на городской окраине светились огни депо, там вздыхали и лязгали тепловозы; голос железной дороги – единственное, что оставалось живого в этом сонном царстве теней.

Решетка на чердачном окне по счастью оказалась незапертой. Ползком, чтобы не грохотать железом, Князь пробрался в теплую темноту и выждал, чтобы успокоилось сердце. Чердак утопал в пыли. На ощупь, касаясь балок, Князь сделал шаг в темноту, и в стороне что-то взвизгнуло, мелкие шелестящие звуки заставили сердце подпрыгнуть. В нос ударила пыль. Князь отпрянул от неожиданности, но тотчас взял себя в руки. Это были всего лишь мыши.

Скоро его глаза притерпелись к темноте чердака, и он уже смог различать туманные полосы окон, перекрещенных железом решеток.

Он пошел наугад вперед и, пройдя с десяток шагов, оказался у невысокой двери. Князь толкнул ее осторожно, дверь скрипнула и открылась. Он ступил на короткую лестницу и прошел в безлюдный музей.

Тихо постанывали половицы. Свет зари проникал внутрь и пятнами растекался по стенам. Он выхватывал из застекленных рам какие-то точки и линии; чтобы рассмотреть их получше, нужно было подойти вплотную к картине, но когда Князь подходил, собственная его тень падала так плотно и густо, что изображение исчезало совсем. Живопись Князя не интересовала, тем более современная. Он и днем-то прошел бы мимо картин, зевая, сейчас и вовсе было не до того. Князь мог себе примерно представить расположение музейных залов. Все провинциальные музеи выглядят на одно лицо.

Князь и сам толком не знал, что он должен здесь отыскать, но особым старательским нюхом чувствовал – попахивает удачей.

Он прошел несколько залов и ничего особенного не приметил. Картонные коробки и купола, спичечные деревца и человеческие фигурки из воска. Перспективы развития города. Не то, не то. А еще эта гнетущая темнота, когда из пустой стены вылезает вдруг деревянная рука идолища, или глаз с закоптелой иконы просверливает в спине дыру.

Еще один зал долой. Следующий. Паровоз братьев Черепановых, Юрий Гагарин, двухголовый младенец в колбе, осколки греческой вазы, копия с репинских «Бурлаков». Не то, не то.

Спускаясь на первый этаж, на лестнице Князь чуть не подвернул ногу. Он с трудом удержался, схватившись за холодную стену. И ладонью угодил в выключатель. Князь на секунду ослеп и от света прикрыл глаза. А когда открыл, первое, что он увидел, – скрючившегося на полу человека и бурые пятна крови, запекшейся на мертвом лице.

Человек был стар, худые тонкие руки протянулись к большому шкафу, занимавшему полстены напртив. В шкафу, тускло отсвечивая, висели воинские доспехи.


Еще от автора Александр Васильевич Етоев
Я буду всегда с тобой

Июнь, 1943 год, Зауралье, полярный круг. Отблески военных зарниц красят горизонт кровью, враг ещё не сдаётся и с переломленным под Сталинградом хребтом медленно отползает к западу. Но и сюда, на пространства тундры возле матери приполярных вод великой реки Оби, на города, посёлки, лагерные зоны, фактории и оленьи стойбища, падает тень войны и наполняет воздух тревогой. Эта неспокойная атмосфера одних сводит с ума, превращая людей в чудовищ или жалкое подобие человека, лишённое воли и милосердия, другие, такие же с виду люди, возвышаются над морем житейским и становятся героями или ангелами.


Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе

Подобного издания в России не было уже почти девяносто лет. Предыдущий аналог увидел свет в далеком 1930 году в Издательстве писателей в Ленинграде. В нем крупнейшие писатели той эпохи рассказывали о времени, о литературе и о себе – о том, «как мы пишем». Среди авторов были Горький, Ал. Толстой, Белый, Зощенко, Пильняк, Лавренёв, Тынянов, Шкловский и другие значимые в нашей литературе фигуры. Издание имело оглушительный успех. В нынешний сборник вошли очерки тридцати шести современных авторов, имена которых по большей части хорошо знакомы читающей России.


В сказке можно оказаться

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бегство в Египет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полдень, XXI век, 2008 № 10

Борис Стругацкий представляет альманах фантастики «Полдень, XXI век» октябрь (46) 2008 года: КОЛОНКА ДЕЖУРНОГО ПО НОМЕРУ. Самуил Лурье. ИСТОРИИ, ОБРАЗЫ, ФАНТАЗИИ Евгений Цепенюк «КУДА ГЛАЗА НЕ ГЛЯДЕЛИ». Повесть Андрей Бударов «КАМЕНЬ, ХРАНИ». Рассказ Майк Гелприн «ЧЕТВЕРТАЯ РЕАЛЬНОСТЬ». Рассказ Кусчуй Непома «РАЗБЕЖАТЬСЯ И ПРЫГНУТЬ». Рассказ Владислав Выставной «НЕ НАДО ВОЛНОВАТЬСЯ!». Рассказ Владимир Семенякин «ВКУС СПЕЛОЙ ЕЖЕВИКИ». Рассказ Игорь Тихонов «МЕТРО». Рассказ Алексей Смирнов «НОВОЕ ПЛАТЬЕ КОРОЛЯ».


Полосатая зебра в клеточку

Повесть А.Етоева «Полосатая зебра в клеточку» продолжает цикл книг про супердевочку Улю Ляпину. На этот раз приключения поджидают Ульяну во время летних каникул на берегу Черного моря. Помогая своему новому другу Геркулесу спасти зебру Чуню с неправильными полосками, наша героиня проявит чудеса смелости и находчивости.


Рекомендуем почитать
Плацебо

Реалити-шоу «Место» – для тех, кто не может найти свое место. Именно туда попадает Лу́на после очередного увольнения из Офиса. Десять участников, один общий знаменатель – навязчивое желание ковыряться в себе тупым ржавым гвоздем. Экзальтированные ведущие колдуют над телевизионным зельем, то и дело подсыпая перцу в супчик из кровоточащих ран и жестоких провокаций. Безжалостная публика рукоплещет. Победитель получит главный приз, если сдаст финальный экзамен. Подробностей никто не знает. Но самое непонятное – как выжить в мире, где каждая лужа становится кривым зеркалом и издевательски хохочет, отражая очередного ребенка, не отличившего на вкус карамель от стекла? Как выжить в мире, где нужно быть самым счастливым? Похоже, и этого никто не знает…


Последний милитарист

«Да неужели вы верите в подобную чушь?! Неужели вы верите, что в двадцать первом веке, после стольких поучительных потрясений, у нас, в Европейских Штатах, завелся…».


Крестики и нолики

В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…


Одержизнь

Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.


Последнее искушение Христа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


CTRL+S

Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.