Обратная сторона власти. Прощание с Карнеги, или Революционное руководство для марионетки - [36]

Насилие

Рассмотренные нами запугивающие игры власти эффективны за счет того, что вызывают чувство покорности и вины. По мере того как игры власти становятся все более откровенными и грубыми, они все в большей степени начинают эксплуатировать страх людей перед насилием.

Антитезис угрозам и нападкам состоит в том, чтобы реагировать на них без страха. (Под нападками понимаются угрожающие жесты.)

Кооперативная реакция на угрозы или нападки может выглядеть следующим образом:

«Не угрожайте мне. Я вас не боюсь. Вы ведете себя возмутительно. Я не собираюсь мириться с вашим насилием, но я готов говорить о том, что беспокоит вас. Итак, что же не дает вам покоя?»

Никакое обсуждение адекватных реакций на игры власти не было бы полным, если бы мы не попытались рассмотреть возможные реакции на крайние проявления физических игр власти, таких как (к примеру) изнасилование.

Некоторые могут сказать, что в этом случае никакие разумные обсуждения невозможны и что единственной эффективной реакцией является самооборона, то есть физическое противостояние силе силой. И все же, рекомендуя женщинам способы отражения сексуальных атак, мы можем сказать, что в ответ на такие игры власти возможны все четыре типа реакций — покорность, эскалация, антитезис и кооперативная реакция.

В идеале каждая женщина должна иметь в своем распоряжении некие технические средства самозащиты для отражения действий нападающего. Боевое искусство айкидо являет собой прекрасный пример антитезиса грубым физическим играм власти, таким как попытка изнасилования. Энергия нападающего используется против него с целью нейтрализации его атаки. В айкидо нет наступательных приемов, однако другие боевые искусства обеспечивают возможности эскалации, так что и самому нападающему наносится вред.

Но ожидать, что все или даже большинство женщин овладеют приемами самообороны, нереально. Некоторые консультанты, касаясь вопроса об изнасиловании, предлагают покорность в качестве реакции на вооруженного или, судя по виду, жестокого насильника. И все же полное подчинение себя жестокости другого оставляет глубокие шрамы в душе.

Очевидно, помимо знания приемов самообороны полезно было бы также обладать знаниями, касающимися возможных вариантов реагирования, а кроме того, попытаться выяснить мотивы, которыми движим человек, склонный к насилию.

Я не уверен, что имеет практический смысл говорить о кооперативной реакции на попытки изнасилования либо на любой другой акт грубого насилия, однако можно предположить, что такой вариант также возможен. Джордж Колрайзер (George Kohirieser), эксперт по ситуациям с захватом заложников, полагает, что уважительный диалог с правонарушителем, направленный на установление человеческих взаимоотношений, почти всегда возможен и всегда заслуживает попыток. Хотя я не настолько ясно представляю себе, как может выглядеть в этом случае транзактный процесс, чтобы пытаться изложить его на этих страницах.

Глава 10 Ложь

Ложь представляет собою третью категорию игр власти. Люди, прибегающие ко лжи, злоупотребляют человеческой доверчивостью и боязнью конфронтации.

Большинство людей крайне подвержены воздействию лжи, поскольку, будучи повседневным явлением, чужая ложь сопровождает нас с самых первых дней нашей жизни. Одним из наиболее эффективных способов контролирования людей является обман; когда мы чувствует свое превосходство над кем-либо, мы не считаем нужным сообщать этому человеку правду. Обычно мы оправдываем свою ложь в адрес тех, кого мы хотим контролировать, говоря, что эти люди недостаточно взрослые или интеллектуально развитые, чтобы понять вещи такими, каковы они есть на самом деле, или что знание истины причинит им боль. Подобные отговорки, оправдывающие ложь, используются политиками по отношению к своим избирателям, администраторами по отношению к наемным работникам, богатыми людьми по отношению к своей прислуге и, разумеется, родителями по отношению к собственным детям.

По причине повсеместного распространения лжи мы склонны принимать ложь и полуправду как более или менее неотъемлемую составляющую человеческой жизни. И только в отношениях с самыми близкими людьми, например с теми, кого мы любим, или с детьми, когда они становятся достаточно взрослыми, или же беседуя с врачом или священником, или давая показания под присягой, мы начинаем чувствовать, что нас волнует вопрос об искренности произнесенных слов. Однако мы лжем настолько часто, что, когда приходит время сказать правду, мы оказываемся в той или иной мере неспособными на это.

Большинство из нас хорошо знает, в каких случаях мы говорим откровенную ложь, поскольку в случае откровенной лжи наши слова вступают в прямое противоречие с нашими собственными осознаваемыми мотивами или мыслями. Однако это диаметральное, очевидное и осознаваемое нами противоречие становится размытым при иных формах лжи, которые мы используем в повседневной жизни. На самом деле необходимо четко осознавать, какое воздействие оказывает ложь на наше сознание. Ложь (как наша собственная, так и чужая) разлагающе действует на наш разум. Она не только затуманивает сознание, но и подрывает нашу способность к эффективному взаимодействию с окружающим миром. Она ставит заслон между нами и реальностью, порождает параноидальную подозрительность, подрывает веру в собственное восприятие, заглушает голос наших эмоций, отключает нашего Взрослого, дезорганизует наше мышление, притупляет чувства и в конце концов сводит нас с ума.