Обратная сторона радуги - [6]

Рассказ Рубена по-человечески тронул Даниэля, но он продолжал стоять на своём.

– Однако отклонившись от законов Торы, мы утратим право на землю, на которую вернулись. Ведь она дарована нам именно Торой.

– Я считаю, что эта земля дарована нам историей, здесь жили наши великие праотцы, духовные лидеры народа.

– Пророки, – поучительно сказал Даниэль. – Пророки, а не лидеры.

– Да как угодно. Только называть талантливых организаторов, умеющих отделять зерна от плевел бычками, которых небеса водили за веревочку, обидно, мне их славные земные дела дороже мифической избранности.

Услышав это неожиданное заявление, Даниэль в справедливом гневе приготовился было обрушить на голову оппонента весь свой запас красноречия, но Фогель неожиданно твердым жестом остановил его.

– Продолжайте.

– Первым лидером был Авраам, человек, по-видимому, добрый и справедливый. Бессмысленная жестокость языческих обрядов амореев, а Авраам родился амореем, его огорчала, поэтому он своевременно дал начало новой религии, взяв за её основу милосердие. И за ним последовали.

– Аврааму было знамение, – возмутился Даниэль – он ничего не придумывал сам.

– Авраам мог стать свидетелем жертвоприношений новорожденных Баалу, у любого стороннего наблюдателя это вызвало бы шок. То, что он посчитал знамением, вероятно, было психогенной галлюцинацией вследствие нервного потрясения. И будучи изобретательным человеком, он ловко положил конец и ритуальным убийствам, притворившись, что хочет принести в жертву новорожденного сына, а потом, сославшись на ангела, дал своим последователям понять, что новое верование подобного рода дела не одобряет.

Даниэль молча, продолжал враждебно поглядывать на новоявленного вольнодумца.

– Вторым лидером был Моисей, сплотивший народ, оказавшийся в угнетенном положении и увлекший его за собой в Ханаан. Талантливый алхимик произвел впечатление на фараона фокусом разложения тиоцината ртути. Эффектно. Брошенная высохшая палка оборачивается змеёй, после такого зрелища не только рабов освободишь, тут и рассудка лишиться недолго.

– А как же дарование Торы – Даниэль бережно достал книжечку из нагрудного кармана – вот она, Тора, Пятикнижие Моисеево.

– Если быть честным, Моисеевым было четырехкнижие, пятая книга появилась гораздо позже. Но и это вполне объяснимо. Посмотрим, например, на ситуацию – мать уговаривает ребенка принять лекарство и обещает ему в награду шоколадку. На этот же принцип опирался и Моисей. Лекарством был определенный свод правил, одна из первых в истории национальных конституций, а шоколадкой служила земля, текущая молоком и медом.

Новая народная трагедия явила нового духовного лидера, точнее даже двух. Конец вавилонского изгнания, империя пала, а персидский царь распустил порабощенные Вавилоном народы. Надо возвращаться домой, но Иерусалим разрушен, храм сожжен, а в Персии так хорошо и спокойно. Эзра и Нехемия просто обязаны были встряхнуть народ. Вот тогда Тора и стала Пятикнижием, книга «Второзаконие» была случайно найдено во время восстановительных работ в Храме, законы Торы заметно ужесточились в силу времени. А запрет брать жену из других племен появился именно тогда, во избежание проникновения в общину языческих культов, того же Баала и его не менее кровожадных приятелей. Трудно поверить, что это совпадение, это фокус, который однажды спас общину. А мы отсутствием гибкости способны её разрушить.

Даниэль был в замешательстве – перед ним сидел какой-то очень странный человек, который был как-то очень странно прав, прав безоговорочно и неоспоримо и в то же время его правота опрокидывала все ранее усвоенные и так трепетно оберегаемые юношей постулаты.

– Да что он себе позволяет! – как-то растерянно воскликнул он.

– Примерно то же самое, что и достопочтенные Эзра и Нехемия – кромсаю Тору в интересах времени. Слов нет, Тора – гениальный свод законов, но боюсь, что все же рукотворный. Если я сейчас признаю ее метафизическое происхождение, я одновременно признаю, что снова оказался неполноценным членом общества. А я этого больше не хочу.

– Нахал, – зло сказал Даниэль. – Не слушайте его, рав Фогель.

– Спокойно, Дани, – остановил его, до последней минуты не проронивший ни слова раввин. И, повернувшись к Рубену, сказал: – Вы, я вижу, человек оригинально мыслящий, почему же стремитесь к религиозному бракосочетанию?

– А разве я сказал, что не одобряю народные праздники? Лучшего повода увековечить исторически важное событие или вовремя собрать урожай и поделиться им с нуждающимся придумать сложно. К тому же это радость, а радость это всегда свежие силы. Да, кстати, скоро Ханука, а детям давно необходим праздник, не по-детски их жизнь началась, вот ведь какая штука. Может ты позаботишься об этом, Дани?

– Позаботься, – согласился раввин и повернулся к Рубену. – А вашу просьбу, мой друг, я все же не смогу выполнить.

Тот сдержанно кивнул и поднялся с видом человека, у которого кончились все весомые аргументы.

– Вы не получили согласия невесты.

Рубен улыбнулся:

– Именно за этим я и направляюсь.

– Ребе, – воскликнул пораженный Даниэль, когда Рубен скрылся из виду, – а если Хана даст согласие, неужели вы соедините этого наглеца с ней под хупой?