Обратная сторона космонавтики - [3]

Наблюдение ведется из комнаты этажом выше. Сегодня среда, третий день «заточения». Наблюдатели сидят за длинными столами с блокнотами и чашками кофе перед рядом мониторов системы видеонаблюдения. Сейчас их трое: университетские психиатры и психологи пристально смотрят на экраны, словно покупатели в супермаркете, а по одному из телевизоров идет какое-то ток-шоу.

Инои сидит отдельно, за пультом управления камерами и звуком перед еще одним рядом уже, правда, небольших мониторов. В свои сорок лет он является высококвалифицированным и ценным специалистом в сфере космической психологии, хотя во всей его внешности и манерах есть что-то, отчего непроизвольно хочется протянуть руку и ущипнуть его за щечку. Как и большинство мужской части сотрудников компании, он носит тапочки с открытыми носами поверх носков. Как американке, мне сложно понять весь этот «тапочный этикет» японской культуры, но думаю, это говорит о том, что JAXA стал еще одним домом для своих сотрудников. На эту неделю уж точно: смена Инои начинается в 6 утра и заканчивается только после 10 вечера.

Сейчас на мониторе видно одного из испытуемых. Он вынимает из картонной коробки пачку довольно больших конвертов. На каждом конверте стоит буква от «А» до «J», являющаяся идентификационной буквой испытуемого. В конверте — инструкции и плоская, прямоугольная, завернутая в целлофан посылка. По словам Инои, это материалы для теста на терпеливость и точность под давлением. Участники разрывают конверты и достают листы цветной бумаги. «Это тест на… Простите, не знаю точного слова по-английски. Что-то вроде бумажного искусства».

«Оригами?»

«Да, точно! Оригами». За пару часов до этого я заходила в туалет для людей с ограниченными возможностями в коридоре здания. На стене там висела странная панель с рычагами, переключателями и цепями. Прямо как в кабине настоящего шаттла. Я дернула за цепь, ожидая, что польется вода, а оказалось, что вызвала медсестру. Думаю, еще не скоро приду в себя. У меня на лице так и написано: Ага. Ну, а следующие полтора часа мужчины и женщины, сражающиеся за право стать японскими астронавтами, героями нации, будут делать бумажных журавликов!

«Тысячу журавликов», — добавляет подошедший к нам главный врач-специалист JAXA Шоичи Тачибана. Все это время он молча стоял позади. Он и предложил этот тест. По японскому поверью, человек, сделавший тысячу бумажных журавликов, обретет крепкое здоровье и долголетие. (И этим даром, очевидно, можно поделиться: в палатах больных обычно подвешивают таких журавликов на длинной нитке к потолку.) Позднее Тачибана положит одного такого журавлика размером с кузнечика мне на стол, а на подлокотнике дивана в углу появится крошечный динозаврик. Он как один из тех жутких киношных злодеев, которые проникают в дом героя, оставляя за собою крошечных зверьков-оригами, чтобы дать понять, что он здесь был. Или, знаете, просто парень, увлекающийся оригами.

Испытуемые должны закончить журавликов до воскресенья. По всему столу разбросаны листы бумаги, их яркие цвета кажутся еще выразительнее на сером фоне комнаты. Кроме планировки здания и лежащих повсюду ракет, JAXA удалось воспроизвести уникальный серо-зеленый цвет, который использует НАСА для покраски стен с внутренней стороны. Нигде больше я не встречала даже мазка такого цвета. И вот пожалуйста!

Уникальной особенностью теста тысячи журавликов является хронологическая запись работы каждого испытуемого. Как только журавлики готовы, участники должны нанизывать их на одну длинную нить. В конце всего срока «заключения» у испытуемых заберут их цепочки журавликов и проанализируют. Это оригами многое расскажет о своем создателе: сказываются ли на качестве его журавликов временное давление и возрастающее напряжение? И насколько первые десять журавликов отличаются от десяти последних? «Ухудшение качества говорит о неспособности сохранять спокойствие в стрессовой ситуации», — говорит Инои.

Как мне объяснили, 90 % работы на Международной космической станции (МКС) связано со сборкой, ремонтом или обслуживанием самого космического дома. А это рутина, зачастую выполняемая в скафандре при ограниченном количестве кислорода. Астронавт Ли Морин так описывал свою работу при установке среднего отсека фермы МКС, которая соединяется с различными лабораториями: «Там было 30 болтов. Я лично вкрутил 12». И, не сдержавшись, добавил: «Так что получается два года образования на каждый болт». В системной лаборатории по разработке летных костюмов Центра космических исследований им. Джонсона есть специальный перчаточный бокс, в котором имитирует космический вакуум, отчего всунутые туда перчатки раздуваются. В этом боксе с перчатками лежит один из тех мощных карабинов, которые используют астронавты для крепления себя и инструментов к станции при работе снаружи. Застегнуть в перчатках такой карабин подобно попытке раздать карты с надетыми на руки варежками для духовки. От простого сжатия кулака ваша рука устает уже через минуту. И здесь нечего делать человеку, который легко сдается и начинает действовать бессистемно.