– Ладно, достаточно! Повеселились, и будет: пора и делом заняться!.. – он нетерпеливо постукал вилкой по стакану из отличного богемского хрусталя, заставляя прислушаться к своим словам самых нетерпеливых. – Так вот, я уверен, что мы более не должны терпеть такое несправедливое положение, когда одни набивают себе карманы и даже не думают делиться со своими ближними… Как вы думаете, братишки?
– Правильно говоришь!..
– Пора кончать с таким беспределом!..
– Прожевал – передай другому!..
Все весело загалдели в едином порыве, однозначно поддерживая своего Старшого.
– А теперь хочется продолжить… – Сиплый наморщил лоб.
Все, словно по мановению волшебной палочки, снова мгновенно примолкли.
– Мое предложение довольно кратко, но емко… Проанализировав все, что предоставлено моими специалистами, предлагаю направить во все, самые «крутые», города нашего «шарика», такие как Нью-Йорк, Лас-Вегас, Монте-Карло, Берлин, Мюнхен, Сицилия, Токио, Пекин, гонцов нашей Академии, наделив их необходимыми полномочиями.
У многих присутствующих разгорелись глаза.
– Они должны повстречаться с мафиозными главами этих городов и объявить им наше решение, по которому те должны будут ежемесячно перечислять на наши счета объявленные суммы или рассчитываться наличными!.. – Сиплый мягко опустил на стол свою маленькую ладошку, словно ставя окончательную точку в своей речи, после чего медленно обвел взглядом собеседников.
– Отлично!..
– Правильно!..
– Без базара, Шеф!..
– Хватит без нас жировать!.. «Академики» радостно и единодушно зашумели за столом, довольно потирая ладошками.
– Вопросы? Возражения? Дополнения? – спросил Сиплый.
– Все ясно!
– Какие могут быть вопросы!
– Вперед и с песнями! – ретиво поддержали со всех сторон.
И только один голос выпал из дружного хора.
– Так нас там и ждут, – скептически заметил Расписной.
– Нужно сделать так, чтобы ждали! – недовольно оборвал Сиплый. – Как говорится, не могут – научим, не хочут – заставим! Или у тебя есть что возразить, Расписной?
– Я готов хоть сейчас поехать и поставить свою подпись на лице любого, кто встанет у нашей Академии на пути! – хмуро ответил Расписной.
– В таком случае, перейдем к кандидатурам гонцов-представителей…
После недолгих дебатов вполне единодушно были выбраны переговорщики.
В Германию безоговорочно утвердили кандидатуру Горелого. Во-первых, потому, что его дед погиб в Берлине буквально накануне Победы. Во-вторых, Горелый, несмотря на свой неуверенный вид и осторожность, в переговорах мог быть жестким и умел любую, даже самую неблагоприятную для себя, ситуацию повернуть в свою пользу.
***
Китай достался Расписному. У него были свои счеты с Поднебесной: в свое время один китайский бизнесмен обул подкрышную ему фирму на четверть миллиона зелененьких и исчез. Все попытки разыскать его ни к чему не привели: как в воду канул. Расписной даже сам ездил в Пекин, чтобы найти и наказать наглого китайца, но через пару недель вернулся угрюмым и раздраженным. И когда его спрашивали о поездке, со злостью отвечал:
– Эти узкоглазые все на одну рожу, а с фамилией Бо Чен чуть не полмиллиарда ходит!.. – он стукал кулаком по столу и угрожающе добавлял: – Ничего, Земля-то круглая – встретимся еще…
Во время распределения кандидатур Расписной молчал до тех пор, пока речь не зашла о Китае.
– А Китай, братва, мне оставьте… – тихо выдавил он, с трудом сдерживая ненависть.
Все переглянулись, отлично зная давнюю обиду Расписного, но почему-то никто не решился что-либо возразить или сказать в поддержку. Они дружно посмотрели на Сиплого, одного из немногих, к кому безоговорочно прислушивался Расписной.
Понимая, что обязан взять всю ответственность на себя, Сиплый намеренно выдержал паузу, немигающим взглядом исподлобья уставившись на Расписного, потом тихим, насколько позволял аппарат, голосом проговорил:
– Не мне тебе говорить, Расписной, что Восток – дело не только, как говорится, тонкое, но и гнилое. С широкой улыбкой азиат может клясться в вечной дружбе, но как только поймет, что выжал из тебя все и больше ты ему не нужен, с той же самой улыбкой вгонит тебе нож в спину, – Старшой брезгливо пожевал нижнюю губу. – А у тебя говно кипит, причем, замечу, кипит справедливо. А потому задам тебе только один вопрос: не преобладает ли в тебе личное над общаковым?
– Я никогда не смешивал личное с общим! – четко выговорил Расписной. – Личным займусь тогда, когда выполню миссию Академии!
– Что ж, ответ, мне кажется, должен удовлетворить всех членов Академии, а потому, если нет возражений, предлагаю отправить в Китай Расписного.
Возражений не последовало.
В Италию решили направить Камо Гулия, у которого погоняло было Череп. Это прозвище он получил за наколку на правом предплечье: череп со скрещенными костями под ним.
Главным аргументом выдвижения его кандидатуры стало то, что у него были родственники, проживающие на Апеннинском полуострове, кроме того, Череп довольно прилично балакал на итальянском и провел несколько успешных дел с «макаронниками». Правда, успел и «попариться» несколько недель на итальянских нарах. На его счастье, итальянское правосудие ничего не сумело ему доказать, и Расписной вернулся в Россию с хорошим кушем, выделенным местной братвой за то, что не сдал своих итальянских подельников.
