Обращенные - [125]
Может старый вампир помечтать или нет?
— «Сосать».
Это первое, что предлагает Робби.
— «Сосать».
Исузу кривится.
— Сам знаешь, с чем это рифмуется.
— «Укусить»?
— Ты бы еще сказал «погрызть».
— «Съесть».
— Это даже не стоит того, чтобы послать на хрен.
— Хорошо, «обратить», — говорит Робби. — Речь ведь об этом, верно?
— Ага, — с сомнением тянет Исузу, — но все равно немного… не знаю. Грубо? Нет, наверно, тупо.
— Ты имеешь в виду, как твои зубы?
— Полегче, Клыкастик.
Робби сильно, медленно поворачивает голову, словно кто-то невидимый дал ему оплеуху, и его шея издает хруст. Исузу, не желая отставать, переплетает пальцы, делает движение, и я слышу треск, наводящий на мысль о ломающихся суставах.
Что до меня, то я только встряхиваю головой. Если раньше я сомневался, то теперь — ни капли. Они так и будут мучиться друг с другом. Они намерены быть вместе, пока астероиды не упадут на землю — или пока ядерный взрыв не выжжет наши тени на стенах домов.
— «Пригубить»? — предлагает Робби, и Исузу делает головой движение, которое должно означать «ну-ну».
— Может быть, — отвечает она.
Потом появляются другие слова: «глотнуть», «обессмертить», «увековечить», «впитать», «принять», «вкусить», «клюнуть», «дополнить», «ассимилировать», — а следом за ними возможные альтернативные фразы: «Соединиться с невестой»; «Да будут они охотиться вместе»; «Придите и получите»; «Промочите горло»… И наконец…
— Сделать совершенной, — предлагает Исузу.
— Извини?
— Сделать невесту совершенной, — повторяет Исузу.
— В каком смысле? — спрашивает Робби. — Чтобы я тебе всегда говорил комплименты после свадьбы? Так я и так буду.
— Это не совсем точное слово, — объясняет Исузу. — Я имею в виду «придать целостность, завершенность»…
Робби выглядит, как глубоко потрясенный повзрослевший маленький актер — я начинаю подозревать, что это не игра. Он резким движением опускает голову, потом медленно поднимает.
— А целостность — от слова «целомудрие», верно? — спрашивает он. — А то я подумал…
Исузу не выражает ни согласия, ни несогласия. Она просто наклоняется и целует своего жениха в лоб.
Вот-вот, они готовы мучиться друг с другом. Пока с неба не упадут астероиды и по земле не поползут ледники.
Официальная часть службы только что завершилась: объявлено, что Робби и Исузу связаны узами брака de jure. И все, что теперь остается — маленький постскриптум. Отец Джек немного подается вперед, выпрямляется, склоняет голову набок и становится похожим на застенчивого Рональда Рейгана. Потом выпрямляется, пожимает плечами и объявляет:
— Разве не прекрасна невеста сегодня ночью?
Роз смотрит на меня, и я вижу на ее лице большой вопросительный знак. Твит перелистывает страницу и чуть-чуть поворачивает к нам свое синее лицо. А я… я просто прикрываюсь рукой и задаю себе вопрос относительно уровня образования, которое обеспечивают в семинарии.
Тем временем Робби, кажется, испытывает большие трудности в попытке скрыть улыбку.
— Вы совершенно правы, падре, — произносит жених, подмигивая мне, своему — о господи! — тестю. — Но… хм…
Исузу вырывает листок с текстом у Твит и сует прямо в хоккейную маску, скрывающую лицо отца Джека. Ее ноготь царапает страницу.
— Вы должны были прочитать вот это, — говорит она. — Вслух. Это не ремарка.
— Ох… — произносит отец Джек.
— Давайте по-новой… — начинает он.
Прочищает горло. С хрустом поворачивает голову — сначала по часовой стрелке, потом против.
— Готовы? — спрашивает он, обращаясь к Робби, потом к Исузу.
Один поклон, одно движение гневно приподнятых, укрытых кружевом плеч. «Ш-ш-ш» потревоженных юбок.
— Теперь вы можете сделать невесту совершенной, — объявляет отец Джек.
Думаю, это самое подходящий момент, чтобы сказать, насколько были оправданы бесконечные дебаты по поводу того, нужно ли включать обращение Исузу в церемонию как таковую или предоставить взрослым людям решать этот вопрос самостоятельно и в частном порядке. Меня, как обычно, раздирали противоречия. Мне всегда представлялось, что это буду я — не в том жутком смысле, конечно… Хорошо, я спас ее; я мстил за нее; я воспитывал ее; я защищал ее; и я — вампир, который знает ее дольше, чем кто бы то ни было. Почему не я должен привести ее к бессмертию? Впрочем, равно как и принять решение не делать этого — угроза, которую несколько чаще нужного высказывал открыто, воспитывая ее. Конечно, кое-что отложилось у нее на подкорке. По крайней мере, я не воспитал дурочку.
Методы обращения, между прочим, столь же разнообразны, как сами вампиры. Да, некоторые из этих методов не лишены эротического элемента — если вы можете кого-то укусить, вы можете его обратить — но чувственное влечение ни в коем случае не является предпосылкой. Например, когда Ватикан перестал уничтожать нас и начал свое собственное, массовое, церемониальное обращение, усмотреть в этой церемонии нечто эротическое могли разве что персонажи с ярко выраженной оральной фиксацией. Что касается меня, я делал это всеми возможными способами — через поцелуй, с помощью шприца или скальпеля, через более специфический поцелуй в южном стиле, по старинке, то есть методом Дракулы, и анонимно, через кровяные продукты, распространяющиеся официально и по документам… правда, результаты последнего оказались несколько неоднозначными.