Обожравшийся каннибал - [37]

– Осман! – загудела миссис Хевен.

– Я только пытаюсь объяснить мистеру Уиллсу то, что вы хотели сказать.

– Ну ладно, переходите к делу!

– Сейчас. Здесь создалась сложная обстановка, мистер Уиллс. Представляется, что еще какой-то неизвестный нам

член нашего клуба восстал. Следуя словам миссис Хевен, можно сказать, что какой-то один ингредиент для супа Муна стал трудноперевариваемым.

– Осман!

– О, извините, дорогая. Вы так образно обрисовали картину, что мне трудно от этого отделаться. Но если без выкрутасов, сэр, то кто-то задумал убить Муна, как я догадываюсь, во время приема по случаю его дня рождения. Это было бы очень символично – убить его во время его же праздника. И если ему это удастся, мистер Уиллс, то вы, я, миссис Хевен и многие другие, как мне кажется, будут иметь повод для торжества. Мы все давно желали Обри смерти. Однако есть одно «но», и серьезное «но», мистер Уиллс.

Жара и эта игра словами не давали Джону возможности сосредоточиться. Он боялся, что если закурит, то вспыхнет пожар.

– Курите, пожалуйста, Уиллс, – предложила старая дама, будто читая его мысли. Но здесь не было никакой магии. Просто Джон непроизвольно крутил пачку сигарет в запотевших пальцах.

– Наша проблема – время, мистер Уиллс, – снова послышался звучащий как бы издалека голос Гамаля, и мягкость этого голоса действовала словно гипноз. – Если Обри будет убит вечером в субботу, очень многие из нас окажутся беззащитными. Наш каннибал не оставит нас в покое, даже если умрет от несварения желудка.

– Осман! – Старая дама уставила на него костлявый палец. – Пока вы разбираетесь в этой пустой болтовне, мистер Уиллс, я задам вам прямой вопрос. Точнее, два вопроса. Вы здесь для того, чтобы убить Обри Муна? И если так, то вы действуете в одиночку или как чей-то агент?

Джон старался собраться с мыслями. Он сказал себе, что это как раз то, на что они с Харди надеялись. Эта пожилая женщина, живущая в куче старого хлама, который стоит двести тысяч долларов, и ее друг из другого мира вполне могут быть теми самыми людьми, которые втравили его и ту девушку Прим в это грязное дело. Джон решил вести себя осторожно.

– Вы хотите, чтобы я признался в довольно странной вещи, будто я готовился убить человека? – поинтересовался он.

– Вы все знаете обо мне, и во всех подробностях, – сказал он. – Поэтому наверняка догадываетесь, кто может быть моим нанимателем.

– А вот это нам совершенно неизвестно, – призналась миссис Хевен. – Если кто-то сошел с ума, Уиллс, то нам тем более трудно определить, кто он такой.

«Не кроется ли за всем этим какой-то подвох, – спросил себя Джон, – или это просто игра, чтобы узнать, что он собирается делать, кого подозревает?»

– Вы не думали обратиться в полицию? – задал он новый вопрос.

– А с чем? – возразил Гамаль. – Совсем не секрет, что многие люди ненавидят Муна. И ему доставляет истинное удовольствие заявлять об этом газетам, полиции и многим людям. Он не раз публично говорил, что его личная безопасность обеспечена тем, что у него слишком много врагов, которые делают все возможное, чтобы с ним ничего не случилось. Я не могу сказать полиции больше того, что они уже знают. Но они спросят меня: «А что он вам сделал? Да вы такой же, как все». – Уголок рта Гамаля чуть дернулся. – И если я сделаю мою историю достоянием публики, Уиллс, то в моей стране найдутся люди, которые заточат меня в подземную тюрьму, такую глубокую, что оттуда не будут слышны мои стенания. А если я открою другие имена, то те люди будут публично обесчещены, их дома порушены, а бизнес пропадет. Ничего нельзя добиться, обратившись к полиции… пока мы не сможем указать пальцем на того человека, который задумал убить Муна.

– И мы не знаем, на кого показывать, – добавила миссис Хевен.

Джон поразился тому, что эта странная пожилая дама, такая достойная, несмотря на свое невероятное окружение, могла пойти против всего могущества Муна. Он наполовину поверил им, но довериться полностью все же не мог. Джон закурил новую сигарету и глубоко затянулся. Его рубашка была насквозь мокрой от пота.

– Я уверен, вы знаете, что полиция следит за вами, Уиллс? – сказал Гамаль. – Вы с ними говорили?

– Скажем так, это они говорили со мной, – ответил он. – Они знают, кто я на самом деле. И Мун знает, что я здесь, в

отеле. Если я бы и хотел убить его, у меня было бы мало шансов добраться до него.

Старая леди с шумом поставила свой стакан на столик около кресла.

– Они защищают Обри столь эффективно, как только могут заявила она. – Совершенно невозможно причинить ему вред и спокойно уйти. Вот какой-то человек пытался это сделать через мисс Прим… а может быть, и через вас, Уиллс, но неудачно.

– А если вы, Уиллс, не опасаетесь того, что вас схватят, то почему вы не застрелили Муна сегодня за ленчем? – поинтересовался Гамаль.

– Мы должны сохранить Муна живым, да поможет нам Бог! – провозгласила миссис Хевен.

Полутемная комната закружилась перед глазами Джона. Он ощутил сильное желание рассмеяться. Его собеседники вместе с Муном были словно полоумные дети, участвующие в какой-то дикой мелодраме. И это в «Бомонде» – самом дорогом и усовершенствованном отеле в мире! И это в Нью-Йорке – самом цивилизованном городе! Какой-то невероятный, просто непристойный заговор!