Обожравшийся каннибал - [18]

Джон почувствовал, что в нем закипает ярость. Пальцы Макайвора сомкнулись вокруг запястья сына.

– Но никогда не пытайся отплатить ему, Джонни, за меня. Тебе не выиграть. Нельзя бороться против денег. Ты только увеличишь список его жертв и окажешься там же, где и я, вот и все, чего добьешься.

Двумя днями позже бывший капитан Уоррен Макайвор вышиб себе мозги в ливерпульском отеле, и вся эта несчастная история снова всплыла на страницы газет. В своем горе Джон увидел, что «правда» – это всего только неясная тень.

* * *

Трагическая кончина Уоррена Макайвора должна была бы стать концом этой саги. Но все оказалось совсем не так.

Джон привез мать обратно в Америку. Мун жил в Нью-Йорке, в знаменитом отеле «Бомонд». Джон с матерью сняли небольшую квартирку в Гринвич-Виллидж. Ему надо было работать, чтобы поддержать их обоих. У него не было никакой специальности, кроме летной, приобретенной в армии. Ему показалось, что он может устроиться на работу в одном из больших аэропортов коммерческих авиакомпаний.

Он обратился в компанию «Интернэшнл». При поступлении на работу потребовалось назвать имя, имена родителей и массу Других подробностей. Когда Джон выходил из офиса личного состава, кто-то его сфотографировал. В вечерней газете появилось фото – не очень хорошее – и заметка, в которой говорилось, что Джон Макайвор, сын человека, подозревавшегося в передаче атомных секретов врагу, ищет работу в «Интернэшнл». Снова была реанимирована старая искаженная правда.

И все повторилось для Джона. В историю, которую рассказал ему отец, было трудно поверить, но теперь он знал, что это была голая, беспощадная правда. Джон не мог получить работу, даже не мог что-то начать и не понимал, за что ему все это. Наконец ему пришлось пройти легальную процедуру перемены имени. Только тогда он получил работу в качестве разъездного директора в компании «Кунарл лайн» и поехал в Лондон, где он встретил Тони Вэйла, друга Шамбрэна. Но однажды без всяких причин его уволили. Он пошел к директору по личному составу, который был неплохим парнем. Оказалось, что кто-то сообщил руководству, что он – сын Уоррена Макайвора. Руководство очень сожалело, но опасалось нежелательного выступления в прессе.

И вот все стало повторяться, словно это был фильм: устройство на работу, увольнение, свара с союзом за получение права трудиться. В это время скончалась его мать. Это не было для него неожиданностью. Он видел, как она увядала с каждым месяцем. Сердечная недостаточность, так это называлось. Ей было слишком тяжело наблюдать, как ее муж страдал все эти семь лет, а теперь и ее сын оказался точно в том же положении. Это сделало ее жизнь невыносимой.

Вернувшись домой после похорон матери, Джон Уиллс поймал себя на том, что у него появилась новая привычка – громко разговаривать с самим собой. При этом он не думал о своей матери, он думал об Обри Муне.

– Ты убил ее! – сказал Джон так громко, что двое прохожих на тротуаре испуганно на него взглянули.

Жизнь для Джона Уиллса не стала лучше. Неудачи, в которых был виноват Обри Мун, преследовали его, куда бы он ни пошел. И вот как-то утром в меблированные комнаты, где Джон жил, пришло заказное письмо. Вместо обратного адреса был указан бокс 2187 на Главном почтамте. Он вскрыл письмо и прочитал:

«Дорогой Джон Уиллс!

Я прекрасно знаю, как вы ненавидите Обри Муна. Мне также отлично известно состояние ваших финансов. У меня есть предложение, которое смогло бы удовлетворить вашу жажду мести и крайнюю потребность в деньгах…»

Он дочитал до конца. Ему предлагали деньги за то, чтобы Обри Мун был мертв до полуночи 20 февраля.

Ну конечно, это была шутка, всего-навсего жалкая шутка. Но когда Джон из простого любопытства пошел в «Уолтхем траст» на Мэдисон-авеню, деньги оказались уже там. И это были его деньги. Банк получил распоряжение поместить их на счет Джона Уиллса. И никто, кроме него, не мог их снять.

Он не взял деньги, но впал в какое-то лихорадочное состояние, придумывая всевозможные способы, как их использовать.

Наконец-то и Макайворам привалило счастье после стольких лет неудач. Но именно им, а не Муну. Ведь тот, кто положил деньги, наверняка был не Мун. Можно было рассматривать это предложение, обдумывать его с разных позиций, ходить вокруг него, подобно человеку, покупающему лошадь, но все сходилось к одному. Кто-то предлагал ему десять тысяч долларов за убийство Обри Муна.

Каждый раз, когда Джон Уиллс доходил до понимания этого, он начинал потешаться. Кем бы ни был его наниматель, он был прост, как фруктовый торт. Джон был достаточно осведомлен и знал, что профессионального убийцу можно нанять за сумму куда меньшую, чем десять тысяч долларов. Ну хорошо, он не профессиональный убийца. Конечно, очень соблазнительно взять эти деньги, которые лежат в «Уолтхем траст» и ожидают его, но он же не убийца!

Но потом понемногу огонек ненависти стал разгораться, как пламя в печи. Джон вспомнил жалкий номер в отеле Ливерпуля, где, гонимый Муном, Уоррен Макайвор выстрелил себе в висок. Вспомнил, как постепенно угасала мать и как она умерла в результате постоянного преследования Муном их семьи. Он понял, что загнан в тупик и агент Муна постоянно наблюдает за ним, готовый в любой момент столкнуть в пропасть. Мун должен умереть.