Обожание - [27]

ЭЛЬКЕ

Что было дальше, ваша честь?

Чтобы рассказать историю, нужно убрать из нее почти все детали. Получается приблизительно, отрывисто, но делать нечего. Само слово я таит в себе обман: особа, которую я называю я, рассказывая о событиях тех лет, не та женщина, которая говорит с вами сегодня, как и вы, ваша честь, не совсем вы былых времен. Рассказать обо всех событиях — важных и пустяковых, — из которых складывалась наша с Космо любовь, попросту невозможно: во-первых, потому что, как заметила Романистка, это продлилось бы целую вечность, а во-вторых — и это главное, — потому что людям свойственно забывать. И слава Богу! Лишись мы счастливого дара забвения, потонули бы в болоте старых и новых впечатлений, хаотичных и бессмысленных.

Так что же мне сказать вам?.. В эти первые месяцы я стала не только любовницей Космо, но и его доверенным лицом, сестрой, вторым «я».

Он много рассказывал мне о своем ремесле. Об огромных заработках, но и о невероятных трудностях и опасностях. Ему, как он говорил, думалось так выкладываться, так сливаться с публикой, что он вдруг на несколько мгновений забывал, кто он и где находится. Черная дыра. Головокружительная тишина. Но в спектакле ведь есть слова, фразы, идеи, так что транс трансом, а сохранять связь с реальностью артист просто обязан…

В другой раз он описал мне то, что называл отходняком: после спектакля он как будто сдувается, на манер воздушного шарика… опадает, как…

ЭКСПЕРТ-ПСИХИАТР

Нет никакой необходимости комментировать эти выражения…

ЭЛЬКЕ

Понимаете, на сцене он словно бы увеличивался в размерах, наливался жизненной силой (в прямом смысле слова — несмотря на пролитый пот и сожженные калории, на сцене, он прибавлял в весе), а потом из него выходили все персонажи, и он оставался наедине с собой… Приходилось возвращать себе свой голос, свою походку, свою личность — и пускать их в ход, пожимать руки, улыбаться, повторять пустые слова: Спасибо, Спасибо, Добрый вечер, Спасибо, Рад, что вам понравилось… Как будто такой Космо был настоящим! Он, а не многоликий великан, совершенное, окутанное светом существо, только что стоявшее перед ними на сцене!

Я помню эти наши беседы, а о других забыла. Но они не утрачены безвозвратно — просто растаяли, растворились в воздухе, превратились в поток молекул, которые вплелись в жизнь светляков, дроздов и кротов… Да, ваша честь, вселенная вечно пульсирует и сверкает — вам ведь это известно, не правда ли? — и впитывает события прошлого, значительные и мелкие… Ничто не исчезает, все тут — зыбкое, неосязаемое, в воздухе вокруг нас. В том числе дети, умершие тысячу лет тому назад.

ЭКСПЕРТ-ПСИХИАТР

С этой женщиной не все в порядке.

ЭЛЬКЕ

Хорошо, вернемся к фактам.

К тому, что произошло в тот год на Рождество.

Холодное, бесснежное Рождество, я это хорошо запомнила.

Оно тоже было первым. Наше первое Рождество без Михаэля. Я с нетерпением ждала того момента, когда слово «первое» останется наконец позади и начнется второй и третий раз, а потом мы привыкнем и перестанем считать.

За год до этого, когда расставание с Михаэлем стало фактом и развод был неминуем, мы решили в последний раз отпраздновать Рождество вместе, чтобы у детей не осталось горьких воспоминаний. Конечно, это была ошибка. Мрачный фарс. Франку отец подарил будильник в виде голубого пластикового Бэтмена, а Фионе — куклу Барби: подарки должны были порадовать детей и досадить матери, именно так все и произошло.

А Космо прислал из Парижа экспресс-доставкой сумасшедший, восхитительный, невероятный подарок: не только музыкальный центр хай-фай со всеми прибамбасами, но и целую коллекцию пластинок и кассет. Я целый день постигала секреты усилителей, проигрывателя и консолей, а потом каждый день, по много часов, слушала музыку Космо, она вливалась мне в кровь, как наркотик, — происходило чудо сопричастности, как с теми скетчами, которые он пересказывал мне по телефону: то, что было в его голове, перемещалось в мою…

Однажды вечером, через несколько дней после Рождества, мы с Франком сидели в гостиной и смотрели старый фильм Хичкока, я — на диванчике, он — у меня в ногах на ковре. Фиона уже спала. В одной из сцен той картины крупным планом показывают часы: секундная стрелка с громким тиканьем идет по циферблату. Я слушала тиканье и говорила себе: Это реальное время. Часы из фильма могли бы находиться в моей гостиной, они уже здесь находятся, и шума от них больше, чем от моих настенных часов. Чуть позже в кадре появилась рука мужчины, набираюшего телефонный номер. Я смотрела, повторяя про себя: реальное время. Рука набирает семь цифр номера за семь секунд моей жизни как если бы звонила я сама. Не кажется ли вам странным, ваша честь, что современный мир побуждает нас жить с призраками? Актер, играющий в этом фильме, мертв и похоронен, но он здесь, со мной, в этой комнате, я смотрю на него, и мне важно, дозвонится он или нет.

Предаваясь таким вот раздумьям, я гладила волосы сына, машинально накручивая черные локоны на пальцы. Внезапно Франк яростно дернул головой и высвободился. Я отдернула руку, как от горячего утюга.