Оборотный город - [100]

Опыт написания условно исторической фантастики у писателя имеется. Достаточно вспомнить его роман «Охота на гусара», главным героем которого был знаменитый поэт-воин, лихой гусар, участник Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов. Фантастические приключения персонажа были вписаны в исторический антураж 1-й четверти XIX века. Реалии былых времен встречаются и в дилогии о «багдадском воре» Льве Оболенском. Правда, автору пришлось выдержать шквал критических упреков, обвинений в искажении истории. Дескать, не правил Багдадом эмир и не мог он есть помидоры и т. п. При этом зачастую забывалось, что Белянин писал не историко-фантастические произведения, подчиняющиеся определенным жанровым законам, а сказочно-юмористическую прозу. Поэтому и воспринимать те же фашистские танки, откуда-то возникающие в наполеоновскую кампанию, нужно сквозь призму юмора. Так и в «Оборотном городе».

Ориентировочно события романа можно отнести к концу 30-х — началу 40-х годов XIX столетия. Это, главным образом, понятно из того, что одним из центральных персонажей книги является известное историческое лицо, знаменитый казачий генерал Василий Дмитриевич Иловайский 12-й (1785—1860). Он вышел в отставку в марте 1840 года, пройдя турецкую, французскую, персидскую и Кавказскую войны. Рассказ ведется от лица его «двоюродного племянника», казачьего хорунжего Ильи Иловайского. Но если кто-то на полном серьезе начнет искать в сочинении Белянина правдивого изображения местного колорита и исторических характеров сообразно с законами, разработанными отцом европейского исторического романа Вальтером Скоттом, то не миновать автору нового девятого вала критики. И Тайной канцелярии в это время уже не существовало, а было всемогущее Третье отделение, и «Палата № 6» Чеховым еще не была написана, чтобы именовать провинциального поэта «Байроном из шестой палаты», и… Поэтому не лишним будет еще раз напомнить, что мы имеем дело со сказочно-юмористической фантастикой, и все эти «несуразности» лишь особый литературный прием, элемент смеховой культуры писателя, своего рода «побасенки», без которых, по меткому выражению Гоголя, задремал бы мир, «обмелела бы жизнь, плесенью и тиной покрылись бы души».

Белянинские побасенки воссоздают не столько букву исторического времени, сколько дух его, перенося нас в пестрый мир российского казачества. Перед читателем предстают быт и нравы этих вольных и свободолюбивых рыцарей. Это не первое обращение фантаста к данной теме. У него есть дилогия о похождениях казака на том свете, а также цикл казачьих сказок. «Оборотный город» по своей поэтике ближе к последним. Фольклорно-этнографический элемент в нем превалирует над социальным и играет первостепенную роль. Мы погружаемся в атмосферу специфического фольклора, веками устоявшихся кастовых отношений, характерной лексики. Все это интересно своей самобытностью, неожиданным мировидением, непредсказуемой поведенческой реакцией на те или иные жизненные явления.

Илья Иловайский не совсем типичный казак, что неоднократно подчеркивается автором. Он попадает в казачий круг не по своей, а по родительской воле, пристроенный ради карьеры под опеку двоюродного дяди — известного российского полководца. Это была довольно распространенная традиция. Однако видно, что герой не совсем создан для стези военного. «И красив, и силён, и храбростью не обижен, — говорит о нем Иловайский 12-й, — да токма одна беда — воевать не любишь! Нет в тебе честолюбию воинского, всё с книжками носишься, всё витаешь гдей-то в эмпиреях». Молодой хорунжий воспитывался в несколько иных условиях, и если принимает новые правила игры, то весьма неохотно. Манера его отношений со старшим по чину и по летам, мягко говоря, слабо соответствует принятым среди казачества обычаям. Илья — это романтически настроенный юноша, мечтающий о подвигах и головокружительных приключениях, а вместо этого ему приходится исполнять поручения едва ли не обычного денщика: подай-принеси. Неудивительно, что именно с ним и происходят необычайные события.

Выбор такой немного несуразной фигуры на роль главного героя несомненная удача Белянина. Автор почувствовал, что по-другому здесь нельзя. Обычный среднестатистический казак попросту не смог бы понять и принять правил игры, диктуемых реальностью Оборотного города. Его христианское сознание просто не допустило бы контакта и доброжелательных отношений с нежитью, которая априори является враждебной истинно верующему человеку. Иное дело юноша, воспитанный на романтической литературе (этот факт неоднократно подчеркивается автором). Ему гораздо легче поверить в существование параллельного мира и принять новые правила игры. Илья в этом схож с так называемыми «попаданцами» — героями хроноопер, перемещаемыми в чужое время. Если перемещенец обладает хоть мало-мальски подходящими качествами и знаниями, то его адаптация к новым условиям проходит намного быстрее, чем у человека неподготовленного. Романтическая литература, основанная на столкновении с чудом, экзотикой, необычными существами, так или иначе воздействовала на психику читателя. Это как с Дон Кихотом, начитавшимся рыцарских романов и свято уверовавшим в то, что эпоха рыцарства не канула в Лету.