Оборотни особого назначения - [19]

— Точка? Быстро сюда! — он ткнул рукой в притулившийся между боком клетки и стеной тюк какого-то сена. — Прячься за ним, а когда эта дура заснет, поговорим!

За сеном этим я просидела еще час, наверное, жутко злая и нервная. Хотя вроде еще не настолько близко к утру, но меня дико раздражала и наплескавшаяся уродина, и ее фальшивое сюсюканье около клетки, и возня в спальне. Наконец, подлюка угомонилась и Ант, тоже напряженно вслушивавшийся в звуки из ее комнаты, шепотом позвал:

— Точка?

Я выбралась из-за сена и просунула нос внутрь клетки сквозь более широко расставленные прутья. И лизнула брата куда достала — в руку, в щеку, в нос…

— Ну ладно, ладно! — отпихнул он меня через полминуты. — Ты прям как Таха… ты… говорить можешь?

Я выразительно покрутила лапой у виска и чуть слышно фыркнула. Он сам бы попробовал разговаривать с такой пастью. И задумалась, не перекинуться ли мне в человека. Блин, а если взвою от боли, не удержусь? И обратно потом… не настолько я еще хорошо это дело освоила…

— Чучундра, мысленно можешь попробовать со мной поговорить? — Ант высунул руку из клетки и дернул меня за ухо. Я увернулась и сделала вид, что вот щас как цапну! А сама задумалась — и правда.

«Прием, прием! Земля вызывает Марс! Есть кто живой в этой башке?»

«Ты еще скажи — передаем последние известия. Дурында, как ты выбралась?! Где тебя держат, и почему в шкуре?»

Уфффф… работает.

Я секунду подумала и полезла опять за сено. Мысленно можно и оттуда разговаривать, вдруг стерве пописать ночью приспичит, возьмет да попрется. Я ее заранее, конечно, услышу, но нафига нам нервотрепка лишняя?

«Правильно, сестренка. А теперь рассказывай».

Еще минут через пять краткого отчета я подошла в своем рассказе к тому моменту, как нашла Анта и… замолчала. Как сказать ему, что я видела… что его… как его… у меня не только слова в горле застряли, но и мысли в башке.

Ант посмотрел на меня очень внимательно и быстро отвел взгляд. Катнул желваками на скулах и снова уставился в упор.

— Хреново, что ты это видела. Б…ля! — он вдруг с силой ударил кулаком в каменный пол, но тут же взял себя в руки. — Перед вами мне реально фигово так… опускаться.

— Перед нами? — я всегда понимала Анта, как никто, и уловила главное.

— А перед этой дурой, на всю башку гребнутой, мне… — он довольно точно, но матерно выразил свое отношение, криво, зло усмехнулся и пояснил:

— Надо будет, я еще не так прогнусь. Этой дурой управлять не так уж сложно. И вреда серьезного она не причиняет, кишка тонка и воображения как у редиски. Зато болтает дофига. И трахается, — блин, узнаю циничную Антовскую ухмылочку, вот же гаденыш… молодец прямо! — Трахается зачетно. Так что кто кого имеет, это еще два раза посмотреть. Чего б не поиграть с дурочкой в ее погремушки из дешевого порно? Мне, в целом, даже по приколу.

Ну, это он загнул. Просто чтобы меня успокоить. Да и себя самого. Но я только одобрительно взрыкнула — молоток, братишка! Так держать! Если не можешь изменить обстоятельства… выжди, приспособься и ударь, когда не ждут!

— Ты меня понимаешь, сестренка! — Ант явно приободрился — ему не нужна была моя жалость, она сделала бы только хуже. А вот моя поддержка…

— Значит так. Слушай и запоминай. Первым делом найди Гюрзу — она на нижнем ярусе, где-то возле кухни. В прислугу определили, суки, но явно чего-то ждут или придумывают. Но ее почти не тренируют на смену облика. Ты нереально крута, сеструха, раз смогла сама перекинуться. Я пытаюсь каждую ночь, пока по нулям. Но теперь напрягусь вдвое — раз ты смогла… ладно, это лирика. Бер, Рыжий и Дарк где-то в казарме на средних уровнях. Они там, блин, типа, как в армии, духи при дедах, на пинках летают в основном, но их еще и натаскивают. И обещают всякие плюшки за лояльность.

— А Таха? — мне очень не понравилось, что Ант от Гюрзы сразу перешел к парням, не в его это было привычках, забыть о важном и перескочить через тему.

— Не знаю, — брат скрипнул зубами и отвернулся. — Про Таху эта сука ничего не говорит, только усмехается как-то особо мерзко. Но узнаю! Мне тоже тут один крысеныш про лояльность поет и даже обещает защиту от бешеной сучки. Да только я еще посмотрю… чью глотку первой перехватить. Теперь у нас связь будет, если ты ребят найдешь и не спалишься. Выберемся! Главное, все наши живы!

— Выберемся! — я согласно кивнула, потом снова наскоро облизала его приникшее к решетке лицо и попрощалась:

— Я завтра приду! Но позже — сначала попробую найти кухню и Гюрзу. Расскажу тебе все! Ты умный, ты сообразишь, что дальше…

— Ты тоже не дура, сестренка. Будь осторожнее, а то ухи надеру! — Ант изобразил дурашливую усмешку, а у меня сердце сжалось. Как бы он ни храбрился и как бы ни умел манипулировать этой падлой — оставлять его одного, голого и в клетке было стремно до невозможности.

Следующие две ночи я деловой колбасой шустрила по всему улью, разыскивая проходы, подходы, подлазы и пути тактического отступления. Заодно тырила все, что плохо лежит, частью к себе в яму, чтобы надежно прикопать, частью к Анту в клетку — это из съестного, потому что сучка придумала новую забаву — если не морить его голодом, то впроголодь держать, дескать, так котик лучше понимает команды.