Оборотная сторона героя - [32]

— Окрестности мы опустошили уже, — продолжал надрываться лысый оратор; теперь, вблизи от «трибуны», его слова было слышно весьма отчетливо, — И нам ничего не осталось… Вожди обещанием сокровищ Трои держат нас. Но неприступны стены Трои, еще ни одной армии их не удавалось взять.

— Правильно! Правильно Терсит, сын Агрия говорит! — поддержала толпа.

«Интересно, почему этот митинг надо было устраивать именно у палатки Ахилла?» — с тоской подумал Илья, понимая, что сейчас ему снова придётся проявлять инициативу, раздавать приказы, решать проблемы… Неужели грозная репутация вождя мирмидонов этого борца за справедливость не смущает?

— Я говорю — разделить добычу потребуем! Я говорю — заставим с нами поделиться вождей!

Сквозь согласное «Да!» Илья отчетливо услышал лязг мечей — мирмидоны приготовились защищать палатку своего вождя — и активно заработал локтями, преодолевая последние ряды собравшихся.

Пробившись сквозь толпу, он, как и ожидал, увидел мирмидонов, ощетинившихся короткими ксифосами — попробуй пройди! И хотя численное преимущество собравшейся толпы было бесспорным, что-то всё-таки удерживало этих людей, распаленных речами оратора, от того, чтобы воплотить его призыв в жизнь немедленно, здесь и сейчас.

Состояние нерешительности и сомнения долго держаться не могло, и Илья это прекрасно понимал. Толпа колебалась на самой грани. Малейшее слово или жест — и солдаты либо разойдутся, либо в ярости бросятся на мирмидонов, не разделивших призыва к перераспределению захваченного вождями добра. Второй вариант куда более вероятен — лысый провокатор никуда не смылся и стоял неподалеку, явно готовый вмешаться и подтолкнуть шаткий баланс в нужную ему сторону.

Илья не успел еще сообразить, что ему следует предпринять, как Терсит тоном опытного шантажиста обратился к мирмидонам:

— Отчего вы не поддерживаете нас? Разве мы все — не греки? Разве не все заодно должны мы быть?

Хитрый ход. В греческой армии присутствовало несколько десятков племен, и концепция единой греческой нации, активно проповедуемая и насаждаемая Агамемноном, еще не нашла отклика в душе воинов, по-прежнему считавших себя в первую очередь аркадийцами, афинянами, итакийцами, коринфянами, пилосцами и родосцами, и только потом уже — греками. Но открыто выступать против официальной политики царя считалось крайне неразумным — Агамемнон старательно искоренял смутьянов.

— Что происходит? — торопливо вмешался Илья, и только миг спустя сообразил, что впервые с момента появления в лагере оказался в центре пристального внимания целой толпы, да еще и при свете дня. Кровь бросилась в лицо, по-прежнему по ощущениям напоминавшее тугую распухшую подушку — спасибо перенесённым в салоне процедурам «красоты». Вот как заметят сейчас, что Ахилл-то поддельный — и он даже добежать до храма Аполлона не успеет…

Подмену не заметили. Более того, солдаты позабыли о своем намерении броситься друг на друга и уставились на предводителя мирмидонов. Но радоваться было рано — Илья прекрасно понимал, что выиграл лишь несколько мгновений.

— Ну? — требовательно обратился он ко всем вместе и ни к кому в отдельности. Огляделся. От волнения лица расплывались перед глазами, но Илья все-таки нашел Терсита и буквально вцепился в него взглядом: — Чего тебе надо?

Терсит, надо отдать должное, хоть и растерял почти весь свой боевой запал перед лицом прославленного Ахилла, сумел собраться: судорожно сглотнул, вздернул бородёнку и заявил, отчаянно стараясь, чтобы его голос звучал вызывающе и твёрдо:

— Вы, вожди, себе забираете всю добычу, а нам — ничего.

— Кому — нам?

— Нам, воинам рядовым, — Терсит вжал голову в плечи, но все-таки добавил, правда, несколько неуверенно: — И мы недовольны.

Илья слегка кивнул и, повысив голос, обратился к воинам Ахилла:

— Мирмидоны, вы недовольны?

— Довольны! — в один голос рявкнули те.

— Мои воины довольны, — заключил Илья, повернувшись к Терситу.

— Так это твои воины, — шмыгнул он. — Мирмидоны всем довольны всегда, у них всегда есть всё. Если захотят они себе что-то взять, они берут, и им не указ никто, кроме тебя. А остальные? Что делать нам? Нам ничего не достаётся.

— А какое мне дело до остальных? Я не ваш вождь. Идите к своим царям и с них спрашивайте, — нахмурился Илья.

Суровые интонации подействовали — собравшаяся у палатки Ахилла толпа как-то незаметно потеряла плотность — солдаты начали расходиться.

Терсит, тем временем, нерешительно подошёл к Илье и, наклонив голову вбок, переспросил:

— У царя спросить?

Илья пожал плечами. Терсит почему-то просиял, а потом развернулся и понесся резвой рысью вглубь лагеря.

Илья незаметно выдохнул. Он только сейчас понял, как был напряжён. Поискал глазами Патрокла. Тот, словно чувствуя, когда в нем нуждаются, немедленно материализовался рядом.

— Что случилось? Почему они все пришли именно сюда?

— Из-за пленницы, — развел руками Патрокл.

— Из-за пленницы? — удивился Илья. — А чего она им вдруг далась?

— Сын Агрия решил, что если у тебя две пленницы, а у кого-то — ни одной, это несправедливо. Хотел одну себе забрать, я думаю.

— Две пленницы? — переспросил Илья. — Почему две?