Оборотная сторона Бога - [109]

– Полегче, дружище, полегче, – предостерёг от стены Артур, будто поменявшись с ним ролями. – Не обижай маленьких.

При нынешнем своём настрое Светлан действительно мог наломать дров, чего делать как раз не стоило. Сейчас, как ни странно, выгоднее побыть благородным. Хотя миндальничать тоже ни к чему: не поймут-с.

Первого верзилу богатырь на первой же минуте свалил ударом кулака в лоб, когда тот провалился на выпаде, увлекаемый тяжестью дубины, – гул прошёл по всему залу. На ноги бедняга поднялся, но сразу побрёл к стене, ошеломлённо покачиваясь и ссутулясь, как боксёр, ещё не очухавшийся от нокаута.

Второй огр угодил под сдвоенный пинок задних лап шестинога и отлетел к самой стене, врезавшись спиной. К счастью, это не вышибло из него дух, однако напрочь отбило желание продолжать схватку. Бледно ухмыляясь и растирая грудь, он слепо пялился перед собой, а насмешек приятелей, похоже, даже не слышал.

Третий оказался самым упорным. Да и умелым, пожалуй, – из здешних виртуозов-палочников. Не слишком высок, зато широкий как Крон и довольно резвый для огра. В поддавки играть он не собирался, махал дрыном яростно, но с оглядкой, избегая лишнего риска. Конечно, Светлан уже не раз мог достать шустрика кладенцом, но ограничивался тем, что кромсал его палицу, отсекая кусок за куском. Почему-то противника это страшно раздражало, будто рубили самого, – он заводился всё сильней и в конце концов нарвался. Свистящим взмахом Светлан перерубил массивную рукоять, и дубина с грохотом обрушилась на плиты.

– Делать тебе нечего? – обиженно прогундел здоровяк. – Хорошую вещь сгубил!

– Дурище поганое, – огрызнулся Светлан. – Лучше б я свернул твою толстую шею, да? И зачем тебе дрын – с такой дубовой башкой. Бодайся уж ею.

Вот такой язык огры понимали лучше, осклабились одобрительно, кое-кто даже заржал. А учтивые речи Артура тут пришлось бы переводить.

Спрятав меч, Светлан вновь соскочил на камень, вовсе не выглядя утомлённым – не запыхался, не вспотел. Да и разве сравнить это с зарубой в пирамиде гоблинов?

– Вот так мы развлекаемся, – бросил он Лу. – А если бы бился всерьёз, порубил бы весь десяток, особо не напрягаясь. Или не веришь?

– Этот – может, – подтвердил Крон. – Я видел его в настоящем деле – не приведи… гм… Праматерь.

– Хочешь сказать, что Пропащие дерутся не хуже?

– Мы их побеждали, – ответил богатырь. – Один на один, даже по двое, по трое. Сейчас я, может, и с пятью управлюсь. Но с десятком?..

Он покачал головой.

– Мать, верь им, – опять вступил Крон. – Я за них ручаюсь, это мои друзья. И они очень помогли нам, а мне столько раз спасали жизнь, что я не рассчитаюсь никогда. И сами, заслоняя меня, рисковали смертельно.

Лу посмотрела на него с такой нежностью, что сделалось завидно. Такая большая, красивая, горячая… Мать!

– Ты слишком доверчив, мой сын, – молвила она. – Конечно, они помогли. Если б не это, я не стала бы с ними говорить. Тем более, не пустила бы сюда. Выходит, у них была причина тебе помогать. Люди коварны и корыстны… почти все.

– Если б ты прошла с ними весь путь, ты бы не сомневалась. Может, я доверчив, Лу, но не глуп. И настоящую суть умею видеть. Не веришь мне, спроси Солу. Эти люди пришли с добром. Мы и вправду нужны друг другу. Теперь и в ближние времена. Может быть – всегда. И уж я с ними повязан крепко.

– Конечно, ты не глуп, мой родной, – согласилась Праматерь. – Ты самый любимый и одарённый из моих сынов, ты – Крон. А наша девочка, Сола, наше маленькое солнце… Как я рада, что она опять с нами!

Столь же ласково Лу глянула на молчащую тень, по-детски прильнувшую к её бедру.

– Хорошо, я выслушаю тебя прямо сейчас, – решила она. – И пусть слушают мои старшие.

– Это будет долгий рассказ, – предупредил Крон.

– Ты же обернулся за двое суток, – улыбнулась Мать. – Значит, уложишься в несколько часов. Я не тороплю – говори обо всём, что считаешь важным. А потом, если захочет, добавит Сола. Если нет, мы поговорим позже.

Без лишних церемоний великан уселся перед ней прямо на пол и действительно завёлся надолго, удивив своих друзей очередной раз – теперь красочной, даже образной речью, текущей плавно и легко, изобилующей сочными деталями, точными описаниями, колоритными персонажами, изображая которых Крон разыгрывал целые сцены, перевоплощаясь не хуже профи. Он будто сагу повествовал и, хотя факты не искажал ни на йоту, смещал акценты настолько, что сами участники событий с трудом узнавали себя в эпических героях. Впрочем, может, так всё и гляделось – со стороны. Когда не дерёт горло от надсадного дыхания, и не заливает глаза пот, и не ноют перегруженные связки, не болят ушибы… Но тем занятней было слушать. Светлан даже пожалел, что нет с собой камеры – это записать. Правда, и он, и прочие зрители запоминали речь слово в слово, однако хотелось бы увековечить интонации, мимику, жесты Крона – без них сказ был неполным. Впрочем, если б Светлану удалось протащить сюда камеру да приладить её, скажем, к шлему, то и рассказывать бы не пришлось – готовое кино, разве нет? Причём дешёвое, если не принимать в расчёт, во что такой фильм обошёлся актёрам, занятым в главных ролях. А как это смотрелось бы в двадцать первом веке! Эх, мечты, мечты…