Оборотень XXI века - [5]

Я глянул на экран видеонаблюдения. Двухканальная камера не показывала ничего примечательного на полсотни метров. За исключением самой дамы, которая сейчас напоминала вымокшую кошару. Непонятно, как она пересекла охраняемый периметр нашего квартала для богатеньких, где кругом и дроны, и видеокамеры, и патрули. Но свои цацки я хотел бы получить обратно. Богатые ж, как правило, жадные.

– Ладно, впусти ее, – сказал я привратнику, – только проверь терагерцевым сканером на закладки.

– У сканера постоянная ошибка со вчерашнего дня.

– Да, чтоб тебя, нескладный. Ладно, просто впусти ее. Она могла меня спокойно грохнуть, когда я был в отключке.

Едва она вошла, меня снова стало тошнить, наверное, от её вида и дурных воспоминаний. А когда я вышел из сортира, то незваная гостья уже основательно пошастала по дому. Сделала чай, бутерброды и даже положила на стол в кабинете ту самую папку с бумагами, которую я притащил. Как «бывшая медсестра», она заглянула мне в зрачки, расширенные ли, и пощупала шишку на голове.

– Сотрясения нет, или есть, но небольшое, – уверенно заявила и тут же спросила с интонациями неискушенной крестьянки. – А неплохой у вас особнячок, вы один во всех комнатах живете?

– В некоторые и не вхожу никогда.

Жую я бутерброды – а руки у нее ловкие, даже догадалась, что надо на них петрушку положить, и это мне нравится – вместо тошноты нарисовался аппетит. Смотрю, как она носится по кухне, делая омлет, и притом быстро въезжает, где и что лежит из съестных припасов. И как-то мне легко стало, даже травмированные места перестали болеть, голова сделалась пустой, безболезненной.

Конечно, недорогая гостья спокойно могла подмешать в мою еду какую-то хрень, после которой вырубаешься, а когда очухался, то уже расфасован на органы и разложен по пакетикам, осталось только ценники наклеить. Но она могла это сделать и в автомобиле. Впрочем, теперь у нее появилась опция – обчистить дом. Двойная прибыль. Или скажет, что прыснула мне в нос аэрозоль, отчего у меня внутри завелись мириады фуллереновых депо с нейротоксинами. Мол, распакуются через пять минут и превратят меня в кучу зеленого дерьма, если я не перечислю на указанный счёт пару миллионов зеленых.

– Так почему вы меня обокрали, женщина?

Она охотно заобъясняла, изобразив лицом виноватую улыбку:

– Я хотела вызвать по вашему мобильнику помощь, но он тоже оказался разбит, а деньги могли понадобиться, чтобы меня подбросили до ближайшего поста полиции. Потом я решила, что с полицией лучше не связываться. Они бы меня запросто повинтили.

Если прищурить глаза, то, благодаря рыжим кудрям, она кажется похожей на смущенную первоклассницу. Только сильно раздутую в размерах.

– Значит, есть за что. И, в итоге, вы меня оставили в беде.

– Нет, я вернулась к вашей машине, но вас там уже не было. Срулили куда-то.

– Умело разъяснили, как Штирлиц Мюллеру, не подкопаешься – был раньше такой эпический герой. А как вы узнали, где я живу?

– У вас достаточно приметный дом, господин Белкинс, о его расположении известно в сети. Блогеры писали, что он набит роботами. И что вы сожительствуете с андроидом, в смысле, с роботессой.

Ясно, освоилась. Начинает потихоньку борзеть.

– Не совсем так. Из андроидов – только привратник, и я техносексуализмом не страдаю. А жены нет, потому что не хочу держать в доме капризную дамочку с надутыми ягодицами и губами, как две оладьи, которых показывают в хрониках светской жизни. Кухню-автомат я, кстати, тоже отключил – стряпает она так себе, в отличие от вас. Это не к тому, что хочу взять вас на роль кухарки. Кроме меня тут не будет никаких живых существ.

– Не очень-то и надо. У меня работа есть, – не очень уверенным голосом отозвалась она.

– И какая, женщина? На вещевом рынке? Или я преукрасил? И у вас, так сказать, древнейшая профессия. А бывает больше десяти клиентов за ночь? – теперь можно считать, что я ей отомстил за хамство.

– Древнейшие профессии – это скотовод и земледелец. В каком-то смысле, я работаю со скотом. А вообще у меня техническое образование. А зовут Нина; я люблю, когда ко мне по имени обращаются.

– Вы, конечно, заглянули в папку, которую я притащил. О чем там вообще, технически подкованная медсестра Нина?

– Первая треть, господин Белкинс, описание EMO-множеств на языке «Парадокс». И параметры стимуляции эмоций, с использованием шкалы Трумана.

Так, подозрения усиливаются. Обычно дамы бальзаковского возраста любят рассуждать про привидения, знамения и прочую эзотерику.

– Понял, давным-давно вы посещали кружок «юный психотехник» при Доме пионеров. А вторая треть, в которую я еще не заглядывал?

– Вторая треть – документация о распределенных нейроинтерфейсах, которые попадают в организм человека, скажем, в виде геля и далее коагулируют в сеточку из углеродных нанотрубок. В программистском плане – это стек команд, которые инструктируют мозг, создавая искусственные нейронные соединения. Там даны таблицы низкоуровневых кодов, с помощью которых можно управлять этими нейроинтерфейсами. Плюс список их предустановленных функций, которые можно вызывать с пользовательской консоли.