Оборотень - [7]

«Оборотень» — венец творчества Сандемусе, самая совершенная, выверенная и продуманная книга. Все, над чем писатель размышлял с «пятого месяца в материнской утробе», чему научила его жизнь, все навыки, хитрости, уловки и откровения, которые он собрал за долгие годы писательского труда (и о которых мы так долго пытаемся рассказать), — все в этом романе. К тому же наконец-то писателю удалось найти простую и ясную форму для изложения своих замысловатых теорий. Гармония и мудрая ирония пропитали собой в «Оборотне» все. Только этой книгой Сандемусе, который всегда довольствовался ролью знаменитого писателя для интеллектуалов, добился массовой известности.

Главный герой — Эрлинг Вик — столь точная копия Сандемусе, что нам не избежать разговора о личных обстоятельствах писателя в момент сочинения романа. В последнюю стокгольмскую осень Сандемусе встретил женщину своей мечты, своего светлого, доброго, но к тому же бесконечно терпеливого и трудолюбивого гения. Вместе с Эвой Борген он начинает жизнь заново. Они поселяются в Кьеркельвике, красивой и совершенно уединенной усадьбе на юге Норвегии. Добраться туда можно на лодке через озеро или на машине — даже летом это путешествие не назовешь легким. Зимой же в распоряжении обитателей усадьбы были только лыжи и трактор. Электричество, горячая вода и прочие изыски появились в Кьеркельвике к самому концу десятилетия, проведенного там. Дабы ничто не нарушало уединения, Сандемусе довел до сведения общественности, что «визитеры, прибывающие без предварительной договоренности с хозяевами, не принимаются». В 1945-м рождаются сыновья-двойняшки, и счастье Сандемусе становится полным. Он издает романы «Торговец смолой» и «Алиса Аткинсон», работает над новой редакцией «Беглеца». Но главное — его блестящий дар публициста находит применение: Сандемусе ведет еженедельную авторскую колонку во «Фрихетен» и «Актюэль», а затем четыре года издает собственный журнал «Времена года». Это совершенно беспрецедентный случай в истории журналистики и осуществление давней мечты Сандемусе, всегда говорившего, что будь он газетным магнатом, то всех бы уволил — журналистов, редакторов, верстальщиков, печатников, чтоб не мешали, и все бы делал сам. Сандемусе купается в лучах славы и заслуженного тяжким трудом и большими жертвами признания. Но сызмальства знал Сандемусе так же твердо, как «Отче наш», что всякую земную радость, следование призванию, например, человек должен оплатить сполна, и много судьбе не покажется. «Я дебютировал в 1923 году и с тех пор ничем, кроме сочинительства, в жизни не занимался. Пробиваться было мучительно, но чем дальше, тем удача все приветливее улыбалась мне, долги же неуклонно росли. И сегодня они таковы, что с ними в принципе невозможно успеть расплатиться до гробовой доски; причем налоговой полиции нет дела ни до долгов, ни до того обстоятельства, что мое ученичество продолжалось тридцать пять лет, не больше, но и не меньше. Если уж мы говорим начистоту, признаюсь, что до 1958 года я не был в состоянии содержать свою семью. Но я никогда не раскаивался. Никто ни разу не слышал от меня жалоб, а в самые черные годы я смотрел на свои обстоятельства как на превратности судьбы. В древности и раннем Средневековье люди сознавали, что доставшуюся им при рождении судьбу не изменить. В наши дни вера эта ослабела, но нельзя не замечать, что по-прежнему есть люди, с первого вздоха закованные в судьбу. Они не могут избавиться от нее. Так живут все настоящие художники и ученые. Они не могут сбросить эти кандалы».

Небеса недолго позволили Сандемусе наслаждаться жизнью. В 1955 году, после шестнадцати месяцев болезни, умирает от рака один из близнецов,

Эспен. С непомерным трудом пройдя через это испытание, Сандемусе и не помышляет больше о писательстве. Но ведь талант именно к этому ремеслу — единственное, чем вооружил его Господь, отправляя в земные странствия. «Я не решался и думать об “Оборотне” и, если б не моя жена, он бы никогда не увидел свет. Несколько месяцев дело не шло дольше истеричных воплей, которые теперь сожжены. Потом медленно стал проступать искомый узор. В июле 1958 года дело было сделано, и я отер слезы. Я чувствую глубокое отвращение к людям, которые проводят время, кропая слова, предложения и главы вместо того, чтобы балансировать на самом краю сознания и вслушиваться в слабые крики из Инферно». Книга еще была в печати, когда умерла Эва Сандемусе. Тоже от рака. Тени умерших туманят дали «Оборотня». Но печаль эта гордая, смягченная ожиданием близкого уже свидания. Когда-то, в невозвратные счастливые дни, Сандемусе писал, что по ночам, когда он работает, вдруг по коридору ветром проносятся мальчишки. Они останавливаются у спальни матери, заглядывают в нее, потом довольные убегают обратно и тут же засыпают. Так бывает каждую ночь, по утрам они об этом не помнят. Потому что движет ими не страх, что с мамой что-то случилось, а твердая радостная уверенность, что она всегда принадлежит им и они в любой момент могут на нее посмотреть. Так же и художнику всегда принадлежат его воспоминания, более того, «впечатление, проникнутое воспоминанием» действует куда сильнее. Личная трагедия писателя ни в чем не сказалась так явственно, как в тональности «Оборотня». Чистые и светлые описания его счастливых воспоминаний, дорогих Эрлингу минут столь прекрасны, что долго после прочтения книги вас не покидает несуетное ощущение гармонии и поэзии.