Оборотень моей мечты - [73]

Как до этого за молчаливым провожатым, служащим Луки, так и сейчас я следовала за мадам Виолеттой, покидая половину танцовщиц, так и не успев с кем-нибудь повидаться. Мне просто не дали такой возможности. Она вела меня какими-то лабиринтами, постоянно сворачивая в разные стороны. При необходимости ни за что не найду дорогу обратно самостоятельно. Кроме того, мне казалось, что мы спускаемся, коридоры постепенно уводили нас вниз. Не помню, чтобы ощущала подъем, когда шла на половину танцовщиц. Все это казалось мне странным и рождало подозрения. В какой-то момент я не выдержала и обратилась к широкой спине Виолетты:

— Куда вы меня ведете и почему так долго?

— К твоему хозяину, куда же еще, — не оборачиваясь ответила мадам. И шагу прибавила. Теперь мне приходилось за ней практически бежать.

Интересно, куда она так торопится, если Калина разрешил мне развеяться и сказал, что придет за мной сам? Подозрения в душе разрастались с такой быстротой, что в какой-то момент я резко осознала подставу. Ведь она меня явно ведет не к Калине в покои! Туда бы мы уже давным-давно добрались. Тогда, куда и к кому? Ведь если верить Калине, клеймо принадлежности делает меня неприкосновенной для всех без исключения. Может ли хоть кто-то нарушить заведенный устав?

От озарившей меня догадки я резко остановилась.

— В чем дело? — развернулась ко мне мадам Виолетта, нехорошо прищурившись.

— Куда вы меня ведете? — снова спросила я, стараясь вложить в голос всю суровость, что испытывала сейчас.

— Куда надо! — схватила она меня за запястье, больно сжав его, и потащила за собой.

Как ни упиралась, мадам была гораздо сильнее меня. Сейчас она мне казалась борцом сумо, а не верхом элегантности, каким считала ее всегда. Откуда столько злости? Ей-то лично я что плохого сделала?

Додумать мысль не успела. Мадам резко остановилась у появившейся откуда ни возьмись одинокой двери. Распахнув ее, она втолкнула меня в темнеющую пустоту и с грохотом захлопнула дверь.

— Выпустите меня! — принялась я колотить кулаками в гладкую деревянную поверхность, понимая, что та на редкость прочная, даже не трясется под ударами. — Выпустите!.. — прислонилась я лицом к двери, чувствуя как силы начинают покидать меня, уступая место отчаянию.

— Марина! — раздался голос мадам Виолетты, и я перестала дышать, впитывая каждое слово. — Я совершила большой грех, но на то у меня были серьезные причины, — голос ее звучал глухо и как-то обреченно. — Никто не в праве нарушать предначертанное… Но я должна была, вынуждена… А тебе, девочка, хочу дать совет. Смирись. Смирись с неизбежным и не пытайся бороться с тем, кто гораздо сильнее и могущественнее тебя. Правда всегда будет на его стороне, да и коварства ему не занимать. Если Гордей что-то задумал, то он добьется своего любыми способами. И даже клеймо принадлежности другому не послужит ему помехой. Калине не одолеть брата. И… прости меня, если сможешь.

— Мадам! Мадам Виолетта! — в панике закричала я, когда подумала, что та уже ушла, такая тишина повисла в воздухе. — Мадам! — зарыдала я в голос. — Мне нужно выйти отсюда. Я должна спасти отца, который вот-вот появится в клане. Гордей убьет его!

— Про отца твоего я ничего не знаю, — раздался ее голос, и я поняла, что она все еще продолжает оставаться за дверью. — Но ты можешь попросить у Гордея для отца пощады. Уверена, он окажет тебе эту услугу, если ты будешь ласкова с ним. Прощай, девочка, и береги себя.

Вот теперь она точно ушла. Я прислушивалась к затихающим вдали шагам и чувствовала, как холодею изнутри. Сил стоять не осталось, и я медленно сползла по двери, прямо на ледяной пол. Рыдания перехватили горло, мешая дышать, но слезы не проливались. Казалось, и они замерзли в глазах, превращаясь в тонкую корку льда, искажая реальность.

Вот теперь я не сомневалась, где оказалась и по чьей милости. За всем стоял Гордей, и именно его боялась ослушаться Виолетта. Должно быть, пригрозил он ей чем-то страшным, раз даже вид клейма не остановил ее. А ведь первая реакция была правильная! Она явно заколебалась, увидев клеймо. Но власть Гордея оказалась сильнее.

Как ни странно, паника не завладела мной. Напротив, пока размышляла о своей незавидной участи, глаза немного привыкли к темноте, и смогла рассмотреть помещение. Скорее всего, находилось оно в подвале, судя по низким давящим потолкам и отсутствию окон. И все же тут не было абсолютно темно. В потолке что-то неуловимо поблескивало, словно точечные светильники, которые никак не могут разгореться. Если бы не они, мгла стояла бы непроницаемая. И воздух был каким-то спертым и очень сухим, пыльным, будто тут сроду не проводилась влажная уборка.

Сидеть на полу становилось холодно. Благоразумие еще никто не отменял, и, несмотря ни на что, в будущем я планировала родить детей. Правда, для начала надо бы стать счастливой. В комнате не было мебели, лишь какие-то доски, сложенные вдоль стен. И их я насчитала очень много. Наверное, этот подвал использовали под склад строительных материалов. На эти доски я и перебралась с пола.

Для себя я уже все решила — сопротивляться домогательствам Гордея до последнего вздоха, если не получится действовать хитростью, притупить его бдительность и выиграть время. Мне бы только выяснить хоть что-то насчет отца, узнать о планах Гордея касательно его. Ну не убьет же он его в самом-то деле! Или тут все на расправу скорые и такие же скудоумцы, как мстительная Елена. Тогда на них вообще следует натравить полицию, разогнать этот змеюшник, живущий по собственным правилам. Только вот, что-то мне подсказывало, что и с этой стороны в клане все схвачено.