Оборотень моей мечты - [54]

— Пока все обстояло так, я не препятствовала, хоть уже тогда ненавидела ее. Но видеться мы могли редко, а ему была нужна женщина. Все изменилось, когда однажды я увидела ее хозяйничающую у него во дворе. Она делала это с улыбкой и слабо походила на жертву. А когда он вернулся из леса израненный, подранный другими медведями, то не я зализывала его раны, а она! — выкрикнула Елена, и свет вокруг нее вспыхнул ярким сполохом. — Он обещал отпустить ее, как сойдет снег, но не сделал этого, — совсем тихо добавила она и замолчала на какое-то время.

Я же снова думала о другом, совсем не о трагедии влюбленной медведицы, а о том, что никогда в жизни не поверю, будто мой отец мог вот так вот взять и убить ее, только за то, что в ней взыграла ревность к сопернице. Совсем страшно стало от мысли, что все могло сложиться по-другому. Что если Елена убила бы маму? Нет, такого я даже представить себе не могла.

— Он защищал свою любовь, — твердо произнесла я. Как бы она ни старалась выставить злодеем отца, перед собой видела только одну озлобленную особу — ее. — От тебя…

— Все это было давно, — устало отозвалась Елена без тени раздражения. И снова я усомнилась, что передо мной не живой человек, так естественно у нее это получилось. — Месть свершится, и я буду отомщена.

— Не все тут на твоей стороне! — повысила я голос невольно. Страх снова заполз в душу, и только так я могла прогнать его. — Даже твой сын! Лука не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. И Калина тоже! — внезапно осенило меня.

— Калина? — усмехнулась Елена. — Да, кажется он запал на тебя по серьезному. И мне даже немного жалко его. Ведь ты останешься холодна к нему, как велит заклятье, несмотря на все уловки брата тебя обольстить. Ничего! — тряхнула она головой. — Скоро это уже будет не важно. А у Калины все пройдет.

Тут Елена встала из кресла и потянулась. Высокая, гибкая, стройная… Сейчас она мне напоминала кошку, что крадется к жертве. Точно так же крадучись Елена приближалась к моей кровати. Мне же ничего не оставалось, как теснее вжаться в подушку.

— Что же касается Луки, то ты на правильном пути. — Она хищно улыбнулась и опустилась на край кровати. Машинально подметила, что матрас под ней не промялся. А вот запах ландышей стал удушливым и настолько концентрированным, что у меня даже заслезились глаза. Да и смотреть на переливающуюся всеми цветами Елену вблизи было тяжеловато. — Он покорил твое сердце, да и могло ли быть иначе… Лука добрый и нежный мальчик. Когда-нибудь он станет любящим и заботливым мужем…

Уж точно пошел не в тебя! — мелькнула шальная мысль. И к чему это она, интересно, ведет?

— Но ты его не интересуешь.

— Это неправда! — выкрикнула я и подалась вперед, но тут же была отброшена силой обратно.

Что бы она ни говорила, я не поверю. Стоило только закрыть глаза, как я отчетливо представляла себе Луку и то, каким он был в нашу последнюю встречу. Не на приеме, нет, когда он отдавал дань вежливости и обхаживал гостью, а тогда, когда вручил мне план побега и спасал из лап Гордея.

— Глупышка! — рассмеялась Елена. — Хочешь видеть его прямо сейчас? — вкрадчиво спросила.

Упрямо закивала, хоть и ох как не понравился ее прищур.

Не произнося больше ни слова, Елен провела у меня перед глазами рукой. И тут же словно передо мной распахнули дверь, позволяя заглянуть в другую комнату — ту самую, где я не так давно была с Лукой.

Он виртуозно играл на гитаре. Звуки чарующей музыки наполняли комнату. Только сидел Лика не в кресле, как тогда со мной, а на полу возле кушетки, на которой в вальяжной позе возлегала красавица Елизавета. Она ласково гладила его по голове, запуская пальцы в его каштановые кудри. Губы ее подрагивали в улыбке, а глаза блестели от удовольствия и возбуждения.

Вот Елизавета во власти порыва склонилась к лицу Луки и припала к его губам. Музыка оборвалась на самой высокой ноте, гитару отложили в сторону. Он с жаром ответил на поцелуй, а потом принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, грудь, едва прикрытую тонкой тканью блузки. Елизавета откинула голову, позволяя ему идти дальше… А потом все закончилось. Да и сквозь слезы, застилающие глаза, я уже плохо могла видеть.

— Теперь ты поняла, что он и думать забыл о тебе? — раздался голос Елены.

Ее уже не было рядом. Как и когда она снова оказалась в кресле, я не заметила. Даже если хотела бы ответить ей, мешали рыдания, что застряли где-то в горле и душили.

— Ты не нужна Луке, и сердце твое разбито! — отдалось набатом в моих ушах. — Часть заклятия свершилась, — продолжала пророчить Елена, в то время, как голову мою заволакивал сонный туман. — И еще… Твой отец идет сюда, чтобы спасти тебя.

Я трепыхнулась, но все та же сонливость помешала ответить. Уста словно налились свинцом.

— Не волнуйся, ему я ничего плохого не сделаю. Да и не понадобится… Обо всем позаботится мой братец…

Смех Елены затихал вдали, а я стремительно проваливалась в сон.

И снова я видела их. Снисходительную, позволяющую себя любить Елизавету и пылающего страстью влюбленного Луку. Я хотела крикнуть ему, что все это обман, что она играет с ним, но не получалось. Лишь мычания вырывались изо рта, да слезы струились по щекам.