Оборотень - [37]

Как же мне всё надоело! Хочу просто взять да раствориться в воздухе, и что бы проблемы исчезли сами собой. Нет меня, нет проблем, нет боли, нет обид…

— Кхм… — в микрофон знакомый голос.

Джэксон сидит на стуле с гитарой в руке, а микрофон наклонен ко рту. Глотаю выкатившие слезы, пытаюсь незаметно вытереть.

— Хм… Ееее… — бьет по струнам и улыбается, словно ничего и не произошло.

Смотрю на него и не могу не заулыбаться в ответ. Такой красивый, когда смущается. Быстро пересаживаюсь на его стул, чтоб видеть лучше. Кто-то решил спеть, будет потом над чем посмеяться!

Все посетители смотрят на него, а затем на меня. Немного неловко, но в тоже время очень приятно. Я догадывалась, что он романтик, но не до того, чтобы играть на гитаре для друга, правда же?

Просто взять и сыграть, и, наверно, в качестве заглаживания вины?

— Буду твоей стеной, ты мой путь судьбой,

Будь со мной, и будь собой.

Ты моя… равномерная.

Голос прожигает насквозь, а, может, и слова. Далеко не до смеха!

— Буду твоей мечтой, для тебя дом построю,

Будь со мной, и будь простой.

Ты моя… современная.

Болью отдаются слова в голове, как бы не противоречила себе, а разум твердит одно…

— Буду твоим героем, а ты моей звездой,

Будь со мной, с душой пой.

Ты моя… женственная.

Холодок бежит по коже, Джэксон, что ты творишь! Лучше б ты меня унизил, снова бросил, тогда не было бы так больно.

— Впереди много дней, а вместе мы сильней,

Будь моей, на все забей.

Ты моя… такая нереальная.

Не реально слышать такое и понимать то, что он чувствует сейчас.

— У нас одна параллель, а на дне много камней,

Будь моей, среди этих морей.

Ты моя… та самая.

Смогу ли я быть твоей, когда ты узнаешь правду? Захочешь ли ты быть со мной?

— Все что было до меня, обнуляй. — если бы это только было возможно!

Жизнь море. Ща поныряем.

Только ты давай, мне доверяй,

И мы телепортом с тобой прямо в рай.

Ты та, о ком бьется в моей груди…

И я улетаю.

Без сомнения, это признание в любви. Открывает то, что так долго не решался сказать. Но почему только сейчас? Всего этого жду от другого, но жизнь, как всегда, распоряжается по-своему.

Ещё месяц назад я тебе доверяла, хотела обрести рай с тобой, но ты прогнал. И всё же, ты мне дорог, так как мне больно от того, что твое сердце бьется обо мне, а мое пусто.

Кладет гитару и спрыгивает со сцены. Какие-то ребята со скрипками появляются сзади и начинают играть. Затягивают мелодию у моего уха, точно это для меня. Что ещё задумал Джэксон?

Самоуверенно шагает ко мне, я бы после такого сгорала от смущения, но это не про него. Молча берет меня за руку и поднимает. Кладет руку на талию, другую сжимает в ладони. Кружит в медленном танце, крепко прижимая к себе. Я молчу, и он молчит. Мне неловко, а у него, наверно, с души камень сошел.

Прижимаюсь к его груди и музыка действует на меня, как успокоительное. Хорошо в его объятьях, но как в дружеских. Как бы хотелось быть его другом, хорошим другом, в котором он не разочаруется. После этой песни сомневаюсь, что мы сможем общаться дальше. Его признание разрушило нашу дружбу, так же, как тогда, месяц назад, потребовав от него большего, я осталась ни с чем.

— Можем и в клуб пойти, — шепнул на ухо. — Ночь только началась, — горячее дыхание.

— Уже ночь? — не заметила, как время прошло. — Хватит с меня гулянок, домой хочу, — обнимаю и не поднимаю головы.

— Поужинаем, потом отвезу тебя домой, — расцепляет объятья.

— Сил нет, — усаживает меня обратно.

— Это потому, что ты сегодня ещё ничего не ела, — садиться напротив.

На столе уже блюда, шампанское в ведерке со льдом. После нашей стычки, боюсь лишний раз взглянуть в его сторону.

— Ела, — начинаю прокручивать весь день в голове. А он прав, я даже не позавтракала!

— И всё же, это стоит попробовать, — кивает в сторону моей тарелки.

Ничего не отвечаю, молча берусь за вилку — пробовать так пробовать! Мясо тает во рту, такое мягкое и сочное. Не зря Джэксон не дает мне рот открыть, когда нужно что-то заказывать. Наверно, потому что хорошо знает меня, мои привычки, и берет всегда самое лучшее — ни разу не ошибся в выборе.

Подошла девушка и открыла шампанское.

— Не нужно, — заслонила ладонью пустой бокал. — Спасибо.

— Оставьте, — Джэксон кивнул ей. — Все ещё дуешься? — отложил приборы в сторону.

— Нет, — мотнула головой, — Правда не хочу.

— Как скажешь, — пожал плечами и отвел взгляд в сторону.

— Поедем? — тихо шепнула.

Не могу больше смотреть ему в глаза. Чувствую себя виноватой, хотя, как он сам любит выражаться: — «Повода я не давала!»

Обессилившая от моральных терзаний, я всю дорогу пыталась уснуть, хоть и ехать было не так далеко. Играла тихо медленная музыка, я упорно не открывала глаза от окна. Что-то непонятное бредилось в голове, не давало хорошо осмыслить все происходящее.

— Эмили, малыш, — что-то щекочет по шеи, — просыпайся, приехали, — носом трется у моего уха.

Не хочу открывать глаза, хотя знаю, что это Джэксон. Его прикосновения, горячее дыхание, все намекают на поцелуй, как только открою глаза.

— Артистка, — усмехается нервно. — Ты же не спишь, — нежно укусил за мочку.

Резко открываю глаза, понимаю, что это тоже не поможет. Открываю дверь и, отталкивая его от себя, выхожу из машины. Быстрыми шагами иду по аллейке к дому, все внутри передергивает.