Оборона Севастополя, 1941–1943. Сражение за Кавказ, 1942–1944 - [19]
У этих полос и кипели теперь бои. У этих полос и совершил свой подвиг сержант Таран.
Знают бойцы Тарана. И фамилия военная. И сам богатырь, глянешь, словно отлит из стали.
Была у Тарана привычка свою богатырскую силу пробовать. Пулемет «максим» выжимал, как гирю. Снаряды, словно мячи, подбрасывал. Даже как-то поднял полковое орудие.
Смеются солдаты:
– Тебе бы на плечи танк!
Упорны враги в наступлении, упорны они и в защите. Вот и здесь, на участке, на котором сражался сержант Таран. Бросались несколько раз советские солдаты в атаку. Добегали до проволочных заграждений. Фашисты открывали бешеный огонь. Приходилось бойцам прекращать атаку.
Вот вновь залегли солдаты. Вместе со всеми лежит и сержант Таран. Проволочные заграждения здесь особые. Обычно забивают колья в землю, а затем прикрепляют к ним проволоку. А здесь кругом скалы, камни. Не загонишь в скальную породу кол. Колья здесь сбиты крест-накрест и просто стоят, упираются концами в землю.
«А что, если…» – подумал Таран.
Смотрит Таран на проволочные заграждения:
– А что, если…
Вновь команда дана к атаке. Вновь устремились бойцы в атаку.
– Следи за мной! – прокричал Таран.
Следят за Тараном другие бойцы. Хотя и не сразу поняли, в чем дело.
Подбежали солдаты к проволочному заграждению. Вдруг видят: Таран устремился к ближайшим кольям. Нагнулся. Под колья бросился. Что-то отвел руками. И вот уже колья отошли от земли. На плечах у сержанта колья.
Поползли они вверх. Поднимаются вместе с Тараном. Вместе с кольями поднимается и проволока. Вот она уже выше солдатских колен. Вот – и на уровне пояса. Выше, еще выше полезла проволока. Возник в колючем заборе просвет, образовалась арка.
Устремились в просвет советские солдаты.
– Вперед! – прокричал Таран.
Не устояли фашисты под нашим напором, под быстрым натиском. Побежали, бросив свои позиции.
За свой воинский подвиг сержант Таран был удостоен высокой боевой награды. Он стал Героем Советского Союза.
Крест на перевале
Не смогли фашисты со стороны города Владикавказа прорваться к Крестовому перевалу. Выбрали новый путь – через Суарское ущелье.
В бой с фашистами здесь вступили части, составленные из моряков-черноморцев и курсантов военно-морских училищ.
Места для бойцов новые, незнакомые.
Сообщили воинам-морякам:
– Прибудут проводники. Местные жители. Партизаны.
И верно: вскоре прибыл один из проводников. Глянули воины на партизана: старик стариком, борода до пояса.
– Отец, сколько ж тебе годов?!
– Восемьдесят, – важно сказал старик.
Прибыл второй проводник. Глянули воины на партизана: а этот еще древнее, седины со всех четырех сторон.
– Отец, сколько ж тебе годов?!
– Девяносто, – важно сказал старик.
Третий посланец прибыл. Глянули воины на партизана: ну, право, столетний дед явился.
Так и есть.
– Отец, сколько ж тебе годов?!
– Сто, – важно ответил дед.
Звали старика Тасолтан Апаевич Базров.
– Ну куда же тебе в партизаны?!
Старик стал сердиться:
– Война. Разве могу я голову под шкуру баранью спрятать?
Был он в черкеске, в папахе, кинжал на ремне у пояса. Ружье на плече висело.
Посмотрели бойцы на ружье. Старше деда ружье – кремневое. Хотя и сто лет Тасолтану Базрову, однако оказался он на редкость подвижным, на редкость выносливым.
Знал Базров все тропы в Суарском ущелье, знал все скалы, уступы, завалы. Где лучше устроить засаду, как незаметно проникнуть в тылы к противнику, какими путями надежнее доставить своим боеприпасы – все точно расскажет, покажет дед. Незаменимым он стал в отряде.
Правда, посмеивались бойцы над кремневым его ружьем.
Вновь обижался Базров.
– Деды сражались, – твердил старик. – Лишь то хорошо ружье, которое бьет без промаха.
Подарили моряки деду тельняшку, затем бескозырку. Затем автомат вручили.
Понравился старику огневой подарок. Однако не расставался Базров и со старинным ружьем. Сидит в засаде. Держит в руках автомат. Рядом – ружье кремневое.
– Деды сражались, деды сражались, – твердит старик.
Удержали советские воины Суарское ущелье. Прогнали фашистов. Стояли в строю победители. Тут же со всеми и столетний партизан Тасолтан Базров. В тельняшке морской, в бескозырке, в горской своей черкеске. В руках автомат и ружье кремневое.
Смотрели воины на старика. Вот он – орел кавказский.
Не пробились фашисты к Крестовому перевалу.
Довольны солдаты:
– Крест и здесь на фашистских мечтах поставили.
Донгуз-Орун-Баши
Не верил солдат Трофимов, переспрашивал:
– Через перевал? Через Донгуз-Орун-Баши?
– Перейти?
– Целой дивизией?
– Вместе с ранеными?
– Вместе с населением?
– Перегнать скот?
– Переправить грузы?
– Сейчас?
– В это время?
– Глубокой осенью?
– Почти зимой?
– Не может быть!
Смеется Надар Задиани:
– Может, может. Клянусь, как брату!
Дружит Трофимов с Надаром Задиани. Любому слову Надара верит. Но тут… Через Донгуз-Орун-Баши? Через перевал? Поздней осенью? Почти зимой? Перейти? Чудес не бывает.
Донгуз-Орун-Баши – один из самых трудных кавказских перевалов. Находится он в центральной части Кавказского хребта. Высота перевала достигает почти четырех тысяч метров. Проходит здесь едва заметная горная тропа. Летом и то с трудом осилишь такую тропу, такие высоты. С наступлением осени всякое движение через Донгуз-Орун-Баши вообще прекращается. В ноябре наступает долгая горная зима.
