Оборона Порт-Артура: «Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда…» - [39]
Генерал К.Н. Смирнов вынужден был обратиться к главнокомандующему русскими сухопутными силами в Маньчжурии генерал-адъютанту А.Н. Куропаткину. Помощь генералу, окончившему академию Генерального штаба, оказывали представители Генерального штаба. Несколько раз офицеры Генерального штаба, рискуя жизнью, пробирались из осажденной японцами крепости Порт-Артур к основным русским силам в Маньчжурии. Эти факты находят подтверждение как в источниках личного происхождения>{424}, так и в материалах судебного процесса>{425}. Из некоторых воспоминаний можно заключить, что генерал-адъютант А.Н. Куропаткин после приема им докладов от порт-артурских «ходоков», посланных генералом К.Н. Смирновым, пытался воздействовать на генерала А.М. Стесселя. По свидетельству Ф.П. Купчинского, под угрозой приведения в исполнение главнокомандующим приказа об отзыве из Артура, А.М. Стессель перестал вмешиваться в дела коменданта вплоть до конца августа 1904 г.>{426} Сам К.Н. Смирнов говорил о том, что его жалобы не могли повлиять на обстановку, так как генерал-адъютант А.Н. Куропаткин был предрасположен к своему товарищу по училищу генералу А.М. Стесселю, с которым он был на «ты». Генерал А.Н. Куропаткин в свою очередь упрекал генерала К.Н. Смирнова в том, что тот очень поздно, спустя 4 месяца осады, то есть только 5 декабря через телеграф (депеша № 1262) обозначил четко вопрос о командных полномочиях и возникших трениях>{427}. Более того, он указал на то, что офицеры Генерального штаба, посылаемые К.Н. Смирновым, вместо конкретных фактов, шифрованных депеш от коменданта привозили в ставку только «длинные разговоры о том, что ему (имеется в виду генерал К.Н. Смирнов. — А. Г.) тяжело»>{428}. Обращения К.Н. Смирнова к наместнику Е.И. Алексееву также оказались бесплодны, так как адмирал благоволил к А.М. Стесселю как к старому знакомому по службе на Дальнем Востоке>{429}. Генерал Стессель также отправлял офицеров с поручениями, которые, видимо, выставляли перед начальством генерала К.Н. Смирнова не в лучшем свете>{430}. Тем не менее определенной стабилизации добиться на некоторое время все же удалось, так как генерал-лейтенант К.Н. Смирнов получил право командования левым флангом сухопутной обороны>{431}. Интересно, что участники обороны с энтузиазмом следили за удачными и неудачными попытками сторонников А.М. Стесселя и К.Н. Смирнова прорваться в ставку командующего Маньчжурской армией. В историографии сложилось представление, что донос был недопустимой для офицера, юнкера, кадета, воспитанника военной гимназии формой протеста или борьбы за свои права>{432}. Историография>{433}, дореволюционная публицистика и даже литературные произведения>{434} рисуют идеалистическую картину, запрещавшую военному человеку сплетничать и доносить на товарища, сослуживца. По версии историков, за донос с кадетом переставали общаться, били его, а офицера вызывали на дуэль и пр.>{435} Но источники говорят о несоответствии этой картины повседневным реалиям императорской армии. Вереница ходоков от двух состоявшихся военных (генералов А.М. Стесселя и К.Н. Смирнова) к командующему и главнокомандующему с доносами в устной форме никак не укладываются в этико-культурный портрет, созданный историками. Доносы эти везли вполне конкретные люди — офицеры, а заслушивал их бывший военный министр А.Н. Куропаткин. Но историки, занимающиеся неформальными традициями дореволюционной военной школы, утверждают, что военный человек, даже терпя обиду, не склонен был писать жалобы или устно заявлять претензии>{436}. Материал обороны Порт-Артура позволяет опровергнуть данное утверждение о неприятии этикой и неформальными традициями русской армии доноса. Более того, в каждом военном архиве значительное место в хранилищах занимают фонды, сформированные служебными доносами офицеров и военных чиновников>{437}.
Возможный баланс сил был нарушен сначала тем, что А.М. Стессель получил орден святого Георгия 3-й степени и звание генерал-адъютанта. Наличие почетного титула генерал-адъютанта не увеличивало прав A.M. Стесселя в командном отношении, но в глазах защитников Порт-Артура такой шаг Николая II означал одобрение действий генерала. Подобная интерпретация награждений оттолкнула сторонников К.Н. Смирнова от его активной поддержки. Причем, действительно, речь шла о личном благоволении Николая II в пользу A.M. Стесселя, поскольку по случаю рождения наследника-цесаревича А.М. Стессель был упомянут, как потом выяснилось, среди претендентов на звание генерал-адъютанта только третьим на очереди в списке, уступая генералу от кавалерии Александру Александровичу Бильдерлингу и генерал-лейтенанту Николаю Платоновичу Зарубаеву>{438}. Видимо, придется признать инициатором награждения орденом Св. Георгия 3-й степени исключительно монарха, ибо А.Н. Куропаткин оправдывался в ходе судебного разбирательства, что «представление о награде Георгием 3-й степени шло совершенно мимо меня»
