Обольстить грешника - [7]

В подземном коридоре было довольно темно — узники покупали свечи за собственные деньги, а цены были высокие. Какой-то мужчина напевал тихую тоскливую погребальную мелодию, время, от времени повышая голос. Кто-то кашлял, два голоса тихо ссорились, но в целом здесь стояла тишина. Билл остановился перед камерой, в которой находились три человека. Двое играли в карты при дрожащем свете единственной свечи. Третий стоял, прислонившись к стене около решетки, и выпрямился, завидев их.

— Славный денек, не правда ли, Дик? — окликнул его Джаспер, подойдя ближе.

ДикТорнтон наклонил набок голову.

— Не знаю. Как я могу знать? Джаспер тихонько прищелкнул языком.

— Прости, старина. Забыл, что ты не видишь здесь много солнца.

— Чего вам надо?

Джаспер вгляделся в человека за решеткой: среднего роста, с приятным, но не запоминающимся лицом. Единственное, что выделяло его, — огненно-рыжие волосы. Торнтон, черт его подери, прекрасно знал, что ему надо: Джаспер не раз говорил ему об этом.

— Надо? Да ничего. Просто я проезжал мимо и увидел прекрасные виды Ньюгейта.

Торнтон усмехнулся, но по его лицу пробежала странная судорога, которую он не мог скрыть.

— Наверное, вы считаете меня каким-то придурком.

— Совсем не считаю. — Джаспер оглядел рваную одежду Дика, затем опустил руку в карман и вынул монету в полкроны. — Я думаю, ты сто раз насильник, врун и убийца, но только не придурок. Ты ошибаешься, Дик.

Торнтон, глядя, как Джаспер вертит в руках монету, облизнул губы.

— Так зачем вы пришли?

— О! — Джаспер поднял голову и рассеянно посмотрел на грязный потолок. — Я недавно вспоминал, как мы, Сэм Хартли и я, поймали тебя на крыше в верфях. Шел страшный дождь, Помнишь?

— Как не помнить.

— Тогда, может быть, вспомнишь и еще кое-что: ты поклялся тогда, что предатель не ты.

Глаза Торнтона хитро блеснули.

— Нечего и клясться. Я не предатель.

— В самом деле? — Джаспер отвел взгляд от потолка и посмотрел Торнтону в глаза. — Видишь ли, я все-таки думаю, что ты лжешь.

— Если я лгу, тогда я умру за мои грехи.

— Ты и так умрешь меньше чем через месяц. В законе говорится: «Приговоренные должны быть повешены в течение двух дней после вынесенного приговора». Боюсь, они очень строги в этом отношении, Дик.

— Ну, это если меня приговорит суд.

— Приговорит, — тихо сказал Джаспер. — Не сомневайся.

Торнтон помрачнел.

— Тогда зачем я должен вам что-то говорить? Джаспер пожал плечами:

— Тебе осталось жить еще несколько недель. Почему бы, не провести их с набитым желудком и в чистой одежде?

— За чистый камзол и я скажу тебе кое-что, — проворчал один из играющих в карты.

Джаспер не обратил на него внимания.

— Так как же, Дик?

Рыжеволосый Дик смотрел на него с ничего не выражающим лицом. Он подмигнул и неожиданно прижался лицом к решетке.

— Ты хочешь знать, кто выдал нас французам и их друзьям скальпоснимателям? Ты хочешь знать, кто залил землю кровью там, у этих проклятых водопадов? Посмотри на людей, которых поймали вместе с тобой. Среди них ты найдешь предателя.

Джаспер отшатнулся, как будто его ужалила змея.

— Это невозможно.

Торнтон с минуту смотрел на него, затем разразился резким лающим смехом.

— Заткнись! — раздался в соседней камере мужской голос. Однако Торнтон продолжал издавать эти странные звуки, и все это время его широко раскрытые глаза злобно смотрели в лицо Джаспера. Джаспер отвечал таким же упорным взглядом. Он понял: ложь или двусмысленная полуправда, больше он ничего не получит от Дика Торнтона. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Он выдержал взгляд Торнтона и преднамеренно уронил монету на пол. Она закатилась в коридор — слишком далеко от камеры. Торнтон прекратил смех, но Джаспер уже повернулся и вышел из этого проклятого подвала.

Глава 2

Вскоре Джек увидел сидевшего на обочине старика. Его одежда превратилась в лохмотья, ноги были босы, и он сидел с таким видом, как будто весь мир лежал на его плечах.

— О, добрый господин, — жалобно сказал нищий, — не найдется ли у вас корочки хлеба?

— У меня есть и кое-что еще, отец, — ответил Джек. Он остановился, развязал свой мешок и вынул из него половину мясного пирога, аккуратно завернутую в платок. Он поделился со стариком, а также принес ему оловянную кружку с набранной из протекавшего неподалеку ручья водой, и получился у них замечательный обед…

Из «Веселого Джека»

В этот вечер Мелисанда сидела за обедом, состоявшим из вареной говядины, вареной моркови и вареного гороха. Это были любимые блюда ее брата Гарольда. Во главе длинного стола из темного дерева сидел Гарольд, а на противоположном конце его жена Гертруда. В комнате, освещенной всего лишь несколькими свечами, было полутемно, и в углах сгустились тени. Они, конечно, могли бы позволить себе и восковые свечи, но Гертруда была экономной хозяйкой и считала подобную трату излишней. Гарольд ее полностью одобрял. Мелисанда часто думала, что Гарольд и Гертруда идеально подходят друг другу: у них были одинаковые вкусы и мнения и они оба были довольно скучными людьми.

Она смотрела на свою порцию сероватой говядины и думала, как ей сказать брату и его жене о соглашении, заключенном с лордом Вейлом. При этом она осторожно отрезала маленький кусочек мяса, взяла его в руку и опустила ее под стол. Холодный носик прикоснулся к руке, и мясо исчезло.