Обольщение по-итальянски - [2]

— И не подумаю, Крис, — решительно заявила Ширли и мрачно посмотрела на близнецов, нахмурив лоб. — Я никогда больше не буду вмешиваться в ваши склоки. А теперь — вон.

Молодые девушки смотрели на Ширли не веря себе. Мисс Уандер еще никогда не выставляла их за дверь так энергично. Она всегда пыталась помирить их друг с другом, что, как правило, ей удавалось.

— Я говорю серьезно, — угрожающе добавила Ширли, когда увидела, что они не собираются уходить. — Вон!

Еще не дойдя до двери, сестры снова обменялись сердитыми репликами. Ширли не могла удержаться от усмешки. Обе были хороши как картинки и в качестве моделей могли бы достичь многого. Но, к сожалению, они все время ссорились как ненормальные.

Зазвонил красный телефон Ширли, напрямую связанный с Бертой, ее ассистенткой.

— Что случилось? — спросила она, быстро сняв трубку.

— Фил рыдает навзрыд, — мрачно сообщила Берта. — Поэтому занятия отменяются. Я здесь у него наверху, но не могу его успокоить.

Фил Карпер преподавал искусство макияжа девушкам и мужчинам-манекенщикам, которые обучались в агентстве «Уандер». Для него было очень важно, чтобы его называли «визажист», к тому же он считал себя художником и гением в своей области.

— Почему? — спросила Ширли.

Собственно говоря, на сегодня с нее было уже достаточно проблем с другими людьми. Именно Ширли приходилось иметь дело с подобными трудностями, потому что никто другой в агентстве не мог так хорошо, как она, улаживать споры, утешать или находить решения. Это была ее работа, и она занималась ею всерьез.

— Все, что я пока смогла из него вытащить, — это то, что один его друг сломал ногу, — сообщила Берта.

— Тот, с которым он вместе живет?

— Да, Джек или Джим, или что-то подобное, — подтвердила ассистентка.

— А в чем повод для рыданий? — спросила Ширли.

— Он лежит в больнице, и Фил чувствует себя теперь очень одиноким.

— Сколько времени должен провести в больнице Джим, Джек или кто там еще? — спросила Ширли.

— Примерно две недели.

— Тогда предложи Филу, чтобы он на это время взял отпуск, — уверенно сказала Ширли. — Если он хочет, то может тоже сломать себе ногу и лежать в кровати рядом со своим страдающим другом. Во всяком случае, здесь он мне не нужен, пока вновь не сможет нормально работать.

— А его уроки?

— Их может вести Флетчер, — решила Ширли, хотя и знала, что эта новость вызовет новый истерический приступ у чувствительного Фила. Грег Флетчер был балетмейстером и учил подопечных Ширли грациозным движениям. Но Грегори увлекался косметикой и любил надевать женские платья. Фил испытывал к нему отвращение.

— Флетчер? — с ужасом спросила Берта, которая знала об этом.

— Да, Флетчер! — подтвердила Ширли. — Я сейчас отойду на час. Мне нужен свежий воздух или я сойду с ума.

— Ты хочешь сейчас уйти? Мы еще должны сообщить Саксу, что предприняли с четырнадцатью девушками, которые им нужны для их воскресного показа мод!

— Можешь им сообщить, что они получат четырнадцать манекенщиц, — сказала Ширли.

— Но у нас нет четырнадцати девушек, — вспылила Берта. — Глэдис больна, Вероника — в свадебном путешествии, Пенни сидит в тюрьме, потому что ее застукали с кокаином, и Файа…

— У Сакса в субботу будет четырнадцать девушек, — прервала Ширли устрашающее перечисление проблем своей ассистентки. — Даже если я должна буду ловить их сачком на улице. Скажи это людям Сакса. А теперь я ухожу.

Еще не было и одиннадцати, но Ширли уже так устала, что испытывала настоятельную потребность отдохнуть.

Она вошла в маленькую ванную комнату, которая примыкала к ее бюро. Ширли снимала для своего агентства два этажа в реконструированном квартале Фултон-маркета. Этот район города считался самым безопасным и потому одним из лучших. Реставрация и санация квартала поглотили миллионы. Но теперь Фултон-маркет стал туристским аттракционом Манхэттена.

Ширли быстро сняла элегантный костюм в красно-коричневую клеточку с большими накладным плечами и облегающей юбкой, скинула черные лодочки на высоком каблуке, отстегнула пояс для чулок, стянула невесомые нейлоновые чулки и облачилась в спортивный костюм для бега, лежавший на табурете.

Надев кроссовки на толстые красные носки, Ширли мельком посмотрелась в зеркало. Ее миндалевидные зеленые глаза удовлетворенно сияли. Быстрым движением руки она пригладила взлохматившиеся волосы и вышла из бюро.

Она пересекла нижний этаж своего агентства, приветствуя встречных сотрудников легким кивком головы. Большинство из них уже привыкли к тому, что Ширли в любое время дня могла вырваться из круговерти своего бюро, чтобы немного пробежаться, и не удивлялись этому.

Ширли вышла на улицу и глубоко вдохнула. Стоял прохладный июньский день, и от Ист-Ривер[1] дул свежий ветер.

Ширли в спокойном темпе бежала по оживленной Уотер-стрит на север. Ее целью был выезд к Бруклинскому мосту. Именно этот маршрут быстро поднимал ее настроение — бег по старым деревянным доскам, овеянным традициями.

Когда Ширли через десять минут добралась до этого выезда, там почти не было никакого движения. Под ней шумел никогда не прекращающийся поток машин. Но на верхнем, построенным целиком из дерева ярусе Бруклинского моста, предусмотренном только для пешеходов, бегунов трусцой и велосипедистов, было довольно тихо. Солнце светило, и в его лучах приветливо сверкали серые воды Ист-Ривера. Отсюда, сверху, могло показаться, что они чисты и манят искупаться.