Обняться, чтобы уцелеть - [75]
– Подойди сюда! – раздался оттуда чей-то властный голос.
Голубев сделал несколько нетвердых шагов, но бывший масон, вновь вернувшийся в тело Кирилла, его опередил и приблизился к зеркалу раньше. И тут взору Леонида предстала картина, которую он не смог бы забыть до конца своих дней. Из зеркала в комнату вдруг высунулось множество рук – мужских и женских, тонких и крепких, обнаженных и прикрытых рукавами разноцветной одежды. И все эти руки почти одновременно вцепились в завопившего от ужаса Глеба Серебряного, подхватили его, оторвали от пола и, несмотря на его отчаянное сопротивление, утащили прямо сквозь черное матовое стекло.
Некоторое время зеркало еще оставалось непрозрачным, а потом медленно прояснилось. В нем постепенно стали проступать очертания комнаты, а потом и отражение его, Леонида – самого что ни на есть настоящего Леонида Голубева, пятидесяти теперь уже восьми лет от роду, взъерошенного и, судя по выражению лица, насмерть перепуганного.
– Это все? – тихо спросил он у своего отражения.
– Все, – кивнуло оно в ответ.
Первое, что он сделал, – это открыл окно: в комнате отчетливо пахло паленым, хотя свечи исчезли. А потом поспешил к пульту связи с охраной.
– Вызовите «Скорую», моему гостю стало плохо. И ко мне сейчас должна прийти Ксения Волжанская.
И тут же принялся набирать номер мобильного Ксю.
Она появилась практически мгновенно и замерла в дверях, во все глаза глядя на него:
– Теперь ведь ты – это ты? Да?
– Теперь я – это я… – Он почему-то не решался приблизиться к ней, и она сделала это сама.
– У тебя теперь твои глаза, твое лицо… – Она испуганно оглянулась по сторонам: – А где этот?
– Его больше нет.
– Он исчез насовсем?
– Да, Глеб исчез. Осталась лишь внешняя оболочка – тело Рощина… – Леонид показал на лежащее тело Кирилла. – Я вызвал «Скорую».
– Я помогу, – спокойно сказала Ксения.
Через два часа тело Кирилла Рощина увезли в морг. Врачи «Скорой» зафиксировали в своих бумагах типичный «раковый интоксикоз».
– Что же, – вздохнула Ксения. – Значит, Кирилла Рощина больше нет… Жаль. Я даже по-своему привязалась к нему.
– Да, его больше нет, – отвечал Голубев. – Но я в отличие от тебя совершенно об этом не жалею.
– Вот как? – Ксения задумалась, потом вздохнула. – Покажи мне свою хваленую квартиру, а то я столько уже про нее слышала, а еще ни разу не видела.
Вдвоем они совершили небольшую экскурсию по дому.
– А это и есть то самое зеркало, да? – Ксения с некоторой опаской потрогала резную дубовую раму, будто боялась, что из-за стекла кто-то выскочит.
– Да, это оно, – подтвердил Леонид.
Они стояли рядом, их отражения были так близко друг к другу… Ксюша с интересом рассматривала Голубева через зеркало.
– Вот наконец-то передо мной тот, кого я всю жизнь ждала, – тихо проговорила она.
– Старый, обрюзгший и с животом? – усмехнулся он.
– Господи, ну какой же ты дурак, хоть и царь! Что это за возраст, право, для мужчины – пятьдесят восемь?!
– Но неужели ты готова любить меня такого! – недоумевал он.
– Как же ты не понимаешь элементарных вещей! Для меня ты – это всегда ты.
Он обнял ее, и она первая его поцеловала. Леонид расслабился, но тут его взгляд случайно наткнулся на зеркало, в котором отражались они с Ксенией и большая кровать у противоположной стены. Ему тут же ярко вспомнились «живые картины» с участием Инессы, которые так охотно демонстрировало ему в последнее время зеркало… А вдруг ему вздумается повторить то же самое с Ксенией? Нет, ни за что на свете!
– Что с тобой? – Она немного отстранилась и с тревогой поглядела на него. – Что-то не так? Ты плохо себя чувствуешь?
– Нет, все в порядке. – Он выдавил из себя улыбку. – Просто мне здесь, в этой квартире, как-то не по себе…
– Тогда поехали ко мне, что же мы стоим? – Она потянула его за руку. – Только скорее, умоляю тебя! Если бы ты знал, как я за эти восемнадцать лет истосковалась по своему царю Леониду!
– Ну и стоило бояться? – спросила она, когда он, весь мокрый, с бьющимся сердцем и тяжело дыша, повалился рядом с ней на кровать. – Если кого-нибудь интересует мое мнение, то, по-моему, все было просто чудесно!
– А откуда ты знаешь, что я боялся? – покосился он на нее.
Ксения пригладила его взмокшие от пота волосы и нежно потерлась щекой о голое плечо.
– Милый, но я, во-первых, врач, а во-вторых – взрослая женщина. Все вы, мужчины, с определенного момента начинаете бояться первого раза… И не только первого. Как будто для нас самое главное – получилось у вас или не получилось…
– А что для вас самое главное? – со счастливой улыбкой спросил он.
– Самое главное – что мы любим, все остальное неважно. Если не любим, тут уж ничем не поможешь.
Она села, машинально осмотрелась вокруг. Леонид взял с маленького столика сигареты и протянул ей:
– Ты ведь это ищешь?
Однако Ксения поглядела на пачку с откровенной брезгливостью, а потом даже скривила рот.
– Не хочу. Вообще больше никогда не буду курить.
– Вот как? – обрадовался он. – А что так?
– Знаешь, когда женщина курит – это верный признак того, что она несчастлива… Я не хочу больше быть несчастливой.
