Обняться, чтобы уцелеть - [29]

В один прекрасный день Голубев вызвал к себе в кабинет верного помощника Валерия и заявил ему:

– У нас плохие новости. Рекламные отделы наших подразделений работают не совсем чисто… Пока они не наглели, я мог позволить себе закрыть на это глаза, но сейчас это перешло все границы!

– Вы о чем, шеф? – изумился Валерий.

– Об откатах. Похоже, их суммы уже стали превышать фонд заработной платы некоторых отделов рекламы Завода… то есть холдинга.

– И кто же у нас крысячит?

– Подозреваю, что все. Но точно уверен лишь относительно одной группы, занимающейся сувениркой. Той, которую возглавляет некто Рощин К.В.

– Уволить на фиг! – зашумел помощник. – Я немедленно займусь этим вопросом, во-первых, напрягу службу безопасности, во-вто…

– Угомонись! – перебил его шеф. – Разузнай все по-тихому и доложи мне. Полную картину, с цифрами и именами. Учти, что пока меня интересует только подразделение Рощина. Вот эти сведения точные, но проверь их на всякий случай еще раз, – он протянул копии двух нужных страниц из темно-зеленой папки, – а остальное добудь мне как можно скорее. Хоть из-под земли!

Взволнованный Валерий в этот же день «поставил на уши» всю службу безопасности. Сведения детективного агентства «Пинкертон» полностью подтвердились и дополнились. Голубевский холдинг вел довольно обширную рекламную и презентационную деятельность, и подразделение, где работал Кирилл, не было исключением. Полиграфия и сувенирная продукция заказывались постоянно крупными тиражами, и в большинстве случаев это были не бюджетные авторучки и календари, а дорогостоящие подарки, нередко из драгоценных материалов, которые не стыдно было подарить первым лицам государства (что неоднократно и происходило). И практически со всех заказов сотрудники группы Рощина имели свой интерес.

С трудом сдерживая переполнявшую его ярость, Валерий доложил, что с каждого заказа менеджеры кладут себе в карман около пяти процентов стоимости.

– И сколько же это набегает в год? – хмуро поинтересовался Голубев.

– Приблизительно около ста тысяч «зеленых».

– Ого! Значит, руководитель группы…

– Ну, с одной стороны, он лично с производителями не работает, значит, собственноручно денег не берет. С другой – разумеется, не может не быть в курсе. Так что, думаю, имеет свою треть.

– То есть тридцать, а то и тридцать пять тысяч долларов в год?

– Где-то так. Даже в масштабах холдинга это не копейки. Так что я его завтра же увольняю. Естественно, деньги мы вернем, хотя бы частично. «Безопасники» вышибут из него столько, сколько смогут.

– Нет, подожди! – Леонид Николаевич даже привстал из-за своего огромного дубового стола. – Мне совсем не нужно, чтобы его увольняли!

– А чего же вы хотите?

– Вызови его к себе, дай понять, что все знаешь. Пусть возместит убыток плюс компенсация за моральный ущерб компании. У него, насколько я знаю, есть некоторая сумма на счету – копит на квартиру. Но этого, конечно, будет мало. Поставь его в известность, что отныне из его зарплаты будут вычитать… Ну, скажем, половину. И до тех пор, пока не выплатит долг, пусть и мечтать не смеет об увольнении. Никто его отсюда не отпустит! Вздумает прятаться – достанем на луне. Это все, ступай. И не затягивай с этим делом, слышишь!

– Ну, ты крут! – по тону отражения нельзя было понять, осуждает оно своего хозяина или восхищается им.

– Подожди, это только начало! – отвечал Голубев. – Мы его в такой оборот возьмем…

Словно в подтверждение его слов, на столе затренькал сотовый. Звонил Михаил Яковлевич.

– Леонид Николаевич, мы закончили «обработку» квартирной хозяйки. Как только вы дадите отмашку, она тут же укажет Рощину на дверь.

– А квартира, где за ним будет вестись наблюдение, готова?

– Давно уже! Недалеко от привычных ему мест – в Марьиной Роще. Очень даже симпатичная квартирка, три комнаты, но хозяин одной из них часто отсутствует. В другой будет жить господин Рощин, а в третьей – наш сотрудник.

– Я бы хотел встретиться с ним лично.

– Нет никаких проблем! – отвечал детектив. – Назначьте время и место.

– Сегодня у нас что, среда? Давайте завтра вечером.

Леонид не стал думать, а выбрал любимый ресторан – Russian style. Здесь ему нравилось все: почти домашний уют, отлично вышколенный персонал и неплохая кухня. Кажется, совсем недавно он ужинал тут с Олесей… Меж тем тогда была осень, с деревьев еще облетели не все листья. А сейчас уже конец февраля, и люди, уставшие от капризной зимы, с таким нетерпением призывают весну…

Михаил Яковлевич представил своего сотрудника, и Голубев не смог скрыть удивления. Он ожидал увидеть плечистого, коротко стриженного «хорошего парня» с квадратным подбородком, из тех, что постоянно побеждают на экране телевизора «плохих парней». Но перед ним за крытым вышитой скатертью столом сидела русоволосая, склонная к полноте миловидная женщина лет сорока пяти.

– Это Лариса, – представил пинкертон.

– А она справится? – недоверчиво поинтересовался Леонид.

– Она один из лучших наших сотрудников, психолог с университетским образованием, – разрекламировал шеф. – Уже шестой год работает и не имеет ни единого нарекания.

– Понимаете, Лариса, вам предстоит нелегкая задача, – начал Голубев, как только молодой официант в перепоясанной ярким кушаком домотканой косоворотке отошел от их стола. – Мне нужно, чтобы этот человек впал в полнейшее отчаяние, потерял бы веру во все, оказался бы на грани самоубийства… Но именно на грани, которую он ни в коем случае не должен переступить! Если он не дойдет до последней черты, то ничего страшного не произойдет. Но если, сохрани Господи, он наложит на себя руки – все пропало.